– Мы пришли, парень. Мы отправили гонца к Народу Пустых Озер. Теперь нам нужно…

Он вошел в маленькую комнату и остановился. Тир исчез.

Глава двадцатая

Глава двадцатая

Тир ждал долго.

Он слышал доносившиеся издалека крики и призрачный бой часов. Это не пугало его так, как пугал шепот, бесконечно перечислявший в темноте имена людей, чьи лица Тир помнил, хотя никогда их не встречал. Голос был тихий, но звучал он прямо в комнате, подобно скребущейся в углу крысе.

Иногда голос обращался прямо к нему. Он говорил, что Ваир сделает с ним, когда поймает. Говорил, что мать будет бить его за глупость, когда он вернется в Убежище. Говорил, что Ледяной Сокол и Хетья уже мертвы.

Это было наваждение, Тир все понимал и старался не обращать внимания, но время шло, и, может, это правда? Ваир ходит где-то рядом; и образ тела Ледяного Сокола, холодного и неподвижного, каким он был, когда Хетья и Потерявший Путь принесли его, не исчезал из памяти. Тир любил Хетью, и раз его лишили всех, кого он любил, почему она должна быть исключением?

Забавно, но он точно знал, где сейчас Ингольд. Он не знал, помнит ли он это или ему сказало Убежище, но он знал, где Ингольд и как туда попасть. После Ренвета в Убежище Тени было очень легко ориентироваться, мешали только растения.

В общем, он знал, что это за место и очень не хотел туда идти.

Ледяной Сокол сказал ему: «Жди».

Тир попил воды и продолжал ждать, стараясь не слушать голос. Но с комнатой что-то было не так. Она стала меньше, чем была несколько минут – а сколько именно минут? – назад. Плесень на стене, лишайники на потолке будто бы стали толще, и Тиру казалось, что они начали слегка пульсировать. И еще что-то невидимое шевелилось в углах.

В Убежище есть еще одно место, более безопасное.

Безопасность навечно, и оттуда ему уже никогда не придется выходить. Ветер, солнечный свет, воздух навеки переплетены в его сознании с крюком Ваира, с голосом Ваира. Ужас, который тот, другой мальчик пережил на открытом пространстве, ожидая прихода Дарков в круге, образованном повозками, сплелись с болью, и скорбью, и чувством вины, и страхом.

Тьма безопасна и спокойна. В темноте никто до него не доберется, никто никогда не причинит ему боль. Темнота в этих стенах теплая.

Ледяной Сокол, Хетья и Потерявший Путь мертвы – у него был то ли сон, то ли видение вождя, умирающего на пороге Врат, ловившего ртом воздух, а в спине у него торчал окровавленный топор.

В этом виноват тоже он.

Сюда может прийти только Ваир. В любую минуту. В любую минуту.

Если, конечно, он не выберется отсюда, только очень быстро.