Линии уже таяли, и тут голос прошелестел откуда-то издалека – Спасибо тебе. Вернулась тьма, тьма тяжелая и удушающая, тьма без облегчения, тьма мертвая и неподвижная после трех тысячелетий безумия и боли. С последним проблеском света далекий голос прошептал: Я могу отблагодарить?

Ингольд хотел было отрицательно покачать головой и уже поднял для благословения руку, но тут вновь заговорил Ледяной Сокол.

– Вообще-то, – сказал он, – есть одна вещь, которую ты можешь для нас сделать.

* * *

– В жизни моей, – прошептал Ингольд, когда он, Ледяной Сокол, а между ними – Тир, спешили из подвалов вверх по темной лестнице в Убежище Тени, – я не слыхивал такой бредятины…

– Вот только не надо, старина. Я слыхивал и похуже, именно от тебя, во время пьянок со стражами. – Ледяной Сокол вытер со лба капли крови.

– И ты слишком многого требуешь от окружающих… – Ингольд рылся в своих многочисленных сумках и карманах в поисках чего-нибудь, чтобы перевязать руки. – Особенно от меня.

Ледяной Сокол удивленно поднял брови.

– Разве ты не величайший волшебник и фехтовальщик на Западе этого мира?

– Как, из двадцати пяти уцелевших? Сомнительная честь. А кроме того…

Ингольд остановился на ступеньках, глядя наверх. Ледяной Сокол, тоже посмотрев наверх, ощутил, как сердце у него ухнуло.

Им в лицо ударил красный отсвет, багрянистые сполохи, осветившие снизу столбы дыма, колыхавшиеся в мертвом черном воздухе. В узком пространстве стоял невыносимый жар. Жар и шум, похожий на шум прибоя.

Ледяной Сокол прошептал:

– Черт подери!

Ингольд кивнул:

– Действительно, черт подери. Дальнейших слов не требовалось – оба уже поняли, что происходит.

Огонь, вызванный Зэем во время битвы с Ингольдом, превратился в пожар.

Убежище Тени горело.

Глава двадцать вторая