Ведь именно они помогли ему остаться в живых, когда вся остальная группа погибла. Все пятнадцать человек…

Как один миг в его памяти пронеслась прошедшая неделя. Вторник. Песчаная буря заживо похоронила двоих где-то в песках Ирака. Среда. Неожиданная гроза испепелила молнией еще троих. Четверг. Замышляя неладное пятеро шли позади всех и были проглочены зыбучими песками. Пятница. От укуса странного насекомого почти мгновенно скончался еще один парень. А эта четверка пришедших из неоткуда, всегда была рядом с ним и будто охраняла его. В субботу последние оставшиеся в живых из его команды, говорили, что это не люди, а демоны, которые охраняют тайны этих мест, и когда он поймет, будет уже поздно. В ту же ночь они заболели, и к рассвету лихорадка забрала их с этой грешной земли.

«А может и правда это не ангелы? Кто они, эти четыре загадочных странника? А вдруг они демоны или…

Нет, это всего лишь его больное воображение и безысходность рисует страшные картины…

Хотя, может он так обезумел за последние месяцы, что утратил способность к различению добра и зла? Ведь он перестал молиться. Он стал одержим своей идеей. Или на него так влияет наступление нового ХХ века?

Надо пойти и помолиться! И все встанет на свои места»

Он напился принесенной ему воды, и хотя она показалась солоноватой, его жажда была настолько сильна, что будь это даже вода из болота, он все равно выпил бы ее. Потом он умылся, и затем, скинув одежду, попросил, чтобы его облили с головы до ног. Странный запах воды не мог заглушить наслаждения, которое он испытал, когда по его иссушенному телу побежали струйки живительной влаги.

«Но у воды действительно странный запах. Или это страшная паранойя бьет его? Безумие, которое стучит в висках, словно кто-то играет на ударных инструментах в голове».

Англичанин поклонился добрым странникам.

Несмотря на то, что нижняя часть лица была закрыта маской из прекрасного черного материала, пастор знал, что они улыбались. Он хотел было что-то спросить, но почувствовав легкое недомогание, еще раз поблагодарил их и удалился в шатер, по дороге вытирая с уставшего тела остатки воды.

Пастор зашел в шатер и, первым делом, встал на колени. Он попытался произнести хотя бы слово, но не мог! Его язык онемев, перестал подчиняться.

Он силился что-то сказать, но во рту начало жечь, словно там поселился рой пчел, который ежесекундно жалил все снова и снова. Несчастный повалился на пол от безумной боли и пополз к своему рюкзаку. Он достал маленькое зеркальце, к помощи которого прибегал только во время бритья.