– Тихо, – велел Изак. – Лучше не сплетничай на эту тему, если не хочешь, чтобы служанки болтали о том, как сильно Вилан надрался вчера. Давай сойдемся на том, что несчастный случай пришелся весьма кстати. Но никаких намеков, что, дескать, то был не просто несчастный случай.

Тила удивленно распахнула глаза. Она впервые так близко подошла к тайной стороне политики. Глядя на ступеньку у себя под ногами, она плотнее запахнула накидку, потом посмотрела на воинов – все они стояли слишком далеко, чтобы услышать разговор.

– И вы знаете, за что?..

– Граф был предателем, – честно ответил Изак. – Последствия дела Малика.

– Почему же его не арестовали? Не было необходимости убивать, сталкивая беднягу с лестницы. Если бы Вилан остался жив, он мог бы преследовать того, кто на него напал, за попытку убийства, и у правителя Бахля были бы неприятности.

– Знаю. Вот почему я сперва сломал ему шею, а потом уже столкнул со ступенек.

Тила закрыла рот ладонью, и все-таки у нее вырвался слабый вскрик: то, как небрежно сказал о случившемся Изак, потрясло ее не меньше, чем само признание. Белоглазый выпрямился и поспешно взял девушку за руку, но она его оттолкнула. Тила тяжело вздохнула, попыталась проглотить ком в горле и жестом велела Изаку молчать.

– Везна, – бросил юноша через плечо. – Уведите Тилу отсюда и объясните ей все.

Он почувствовал легкие угрызения совести при виде отвращения, написанного на лице Тилы.

Везна кивнул и взял служанку под локоть, но она оттолкнула и графа, заявив, что вполне сможет идти сама, и повернулась спиной к ним обоим. Вскоре наверху за ней закрылась дверь.

Взгляд Изака задержался на миг на качающихся ветках дуба, потом обратился к Везне. Граф лишь покачал головой и повернулся к плацу.

– Просто она чересчур впечатлительна, вот и все. Убийства не являются неотъемлемой частью ее жизни, она ведь не воин.

– Но…

Везна поднял руку, заставив Изака замолчать на полуслове.

– Тила относится к вам так, что забудет, как забыл и я, что вы – белоглазый. Пока ей трудно осознать, что вы – не такой, как все, трудно не осуждать за это. Дайте ей время. Пусть позлится, а потом я пойду и поговорю с ней. Уже сегодня вечером она снова вспомнит, что любит вас.

– Любит меня? – Изак никак не ожидал такое услышать, но Везна лишь хихикнул.

– Конечно, любит, милорд, но лишь как брата. Подозреваю, что и вы любите ее как сестру, а поскольку это чувство для вас внове, вы его не распознали. Во всяком случае, надеюсь…

На сей раз Везна не знал, как закончить фразу. Он вдруг побледнел, подумав, что, если ошибся, ошибка может дорого ему стоить. Но, к его огромному облегчению, он не ошибся.