– Я не отрицаю, что мне на руку подобное мнение людей, но я ничего не могу поделать со сплетнями. Мне очень жаль, что ты находишь это унизительным. Откровенно говоря, я бы и сам предпочел обойтись без них, – пожал плечами Планир. – Верховному магу многое подвластно, но я не в силах запретить людям думать, как они хотят.

– Но ты используешь эту болтовню, направляешь ее против сплетников. – Обвиняющий тон Лариссы пасовал перед спокойствием Планира.

– Верно, – согласился Верховный маг. – Я использую все средства для исполнения моих обязанностей; я сказал тебе это с самого начала. Но я не делал ничего, чтобы вызвать сплетни. Я не выставлял тебя напоказ и не прятал, как если бы нам было чего стыдиться. В конце концов, это была бы просто другая сторона монеты, если б я позволил перешептываниям и ехидным замечаниям влиять на меня. – Планир расшнуровал простые суконные бриджи, вылез из них и перешел к гардеробу, откуда достал чистую рубаху из мягкого шелка. – Я с самого начала тебе говорил, что будут пересуды и что тебе решать, не слишком ли тяжек этот груз и не склонит ли он чашу весов против меня.

Ларисса посмотрела на свои руки, и в наступившей тишине был слышен только шелест шелка, когда Верховный маг одевался.

– Все, что я прошу, моя дорогая, – чтобы ты взвесила мои слова прежде чьих-то еще, – мягко сказал Планир. – Я когда-нибудь тебе солгал? Я когда-нибудь тебя обманул? Ты веришь, когда я говорю, что твой ум и твое общество, твое обаяние и твоя страсть – величайшие дары, когда-либо ниспосланные мне? Останься ты со мной, и я бы считал себя самым счастливым человеком в мире, даже будь я простым углекопом в Гидесте, не говоря уж о Верховном маге Хадрумала.

– Но ты – Верховный маг Хадрумала, – помедлив, откликнулась Ларисса.

– Да, – кивнул Планир. – И я должен переносить все, что с этим связано. Ты – нет, если не хочешь, моя дорогая. Ты это знаешь.

Вновь воцарившееся молчание грозило продолжаться вечно, если бы по всему многобашенному городу не забили колокола. Планир взглянул на маленькие часы, красовавшиеся на ночном столике возле кровати.

– В данную минуту нам следует решить, идем ли мы на танцы в Морской Зал. Каждый тур, что мы станцуем вместе, подбросит зерна на мельницу сплетен. Впрочем, если мы не пойдем, это породит целый воз предположений и слухов. Он положил глаз на другую девицу? Она получила продвижение, к которому стремилась, каким бы оно там ни было? Он пошел дальше, сделав еще одну зарубку на кроватном столбике, или она устала быть стариковским капризом? – Планир говорил с нежным поддразниванием. – Но как бы ты ни поступила, я буду уважать твое решение. И если мы туда пойдем, то только потому, что я люблю танцевать, и особенно люблю танцевать с тобой, и потому что хочу отринуть на вечер свои должностные заботы и наслаждаться с самой красивой девушкой Хадрумала. – Планир пошел к двери, элегантный в безупречно сшитом костюме из черного шелка.