– Вот сидит человек, голова которого забита мертвыми, стеклянными городами и флотом из мачт без кораблей.

Феран поднял голову и увидел Друскарла.

– Вовсе нет, но не важно, садись, – он жестом пригласил евнуха занять один из кособоких, скрипучих стульев.

– Итак, ты жив.

– А ты не на Гелионе.

– Как и ты.

– Очень смелое наблюдение.

– С Девять все в порядке?

– Как никогда раньше. Она в безопасности, под присмотром, занята честной работой. Ходят слухи, что Ларон был казнен на Гелионе как священник-Метролог, а затем его вернули к жизни с помощью Серебряной смерти.

– Именно так.

– Как это случилось?

– Я видел все своими глазами, но с расстояния. Чтобы успешно функционировать, Серебряной смерти необходимо здоровое тело. Поэтому пришлось исцелить Ларона от смерти.

– Однако. Сначала эта штука убивает целый континент, а потом исцеляет от смерти. А как насчет Тореи? Может, ее тоже вернут к жизни?

– Сомневаюсь.

– Но почему Ларон? Варсовран знал, что он был вампиром?

– Нет. Он просто нашел человека с перстнем ордена Метрологов на пальце. Варсоврану нужен был кто-нибудь для публичной казни, а никого другого под рукой не оказалось.

– И что, в сумятице никто не удосужился проверить его личность?

– Во время войны сумятица – вещь обычная. Варсовран ударил его топором в грудь, не зная, что маленький лгун уже давно мертв и рана для него ничего не значит. Затем на него надели Серебряную смерть. Когда Варсовран запустил свое магическое оружие, рана Ларона исчезла, он смог подняться с земли и заговорить. Никто, кроме меня, не заметил, что он в сознании, хотя Мираль уже скрылась за горизонтом. Серебряная смерть вернула его к жизни. У него теплая кровь, он засыпает и пробуждается по собственной воле, но осталась едва ли десятая часть прежней силы.

Друскарл откинулся назад и скрестил руки на груди, размышляя над рассказом Ферана. Будущее вдруг показалось ему довольно радужным.

– Как ему удалось сбежать?