– Я не знаю. Я могу только гадать.

– Итак, о какой женщине идет речь, известно только тебе, Ларон, и все же ты сломал стол, произнес заклинание в столовой, нанося ущерб академии, избил Старракина и едва не спалил его во имя ее чести? Что значит для тебя эта женщина?

– Она мой друг. И если я не вступлюсь за ее честь, кто еще сделает это?

Пеллиен вздрогнула, испытывая одновременно гордость и чувство вины.

– Именно ты напал на Старракина, ты начал драку, – заключила Ивендель. – Ты нарушил правила академии. В течение трех дней ты должен покинуть эти стены.

Старракину хватило ума не ухмыльнуться слишком явно. Ларон на секунду задумался, а затем принял молниеносное тактическое решение:

– Я имею право просить принять у меня экзамены и провести испытания по контролю над эфирной энергией в любой момент, – громко провозгласил он.

– Для посвящение девятого уровня? Ты провалишь экзамены. Это так же ясно, как и то, что солнце каждый день является на небе.

– Случаются облачные дни, например сегодня, ректор. Кроме того, сохранение девственности проверяют на третий день, когда уже пройден тест на контроль над эфирной энергией. И именно это станет доказательством чести моего друга – женщины, о которой идет речь.

Ивендель отдала распоряжения начать подготовку к испытаниям. Пеллиен обработала ушибы и ссадины Старракина самыми жгучими и болезненными препаратами, мучаясь чувством вины и восхищаясь Лароном.

А в другой части этого запутанного лабиринта, который представляло из себя здание академии, Ларон стоял перед Ивендель.

Ларон, я согласна, виндиканец – отвратительный ублюдок, но правила есть правила. Ты публично нарушил их. Если бы ты занялся сексом прямо на столе с кем-нибудь вроде Лавенчи, у тебя и то было бы больше шансов остаться здесь.

– Я не в ее вкусе.

– Послушай, у тебя есть серьезные основания пройти большую часть экзаменов и испытаний, через год я была бы абсолютно уверена в твоем успехе, но через месяц?

– Это вопрос чести.

– Ну хорошо, я поняла, что твоя решимость несокрушима. Не буду задавать лишних вопросов. Черт побери, я могла бы представить тебя к десятому уровню посвящения, а потом предложить тебе пост преподавателя. Через год ты мог уже читать здесь лекции.

– Через год я, возможно, уже не буду тем, что я есть, госпожа Ивендель.

Невозможно вообразить большее различие в способах покинуть город, чем обстоятельства, которыми были обставлены отплытия Ровала и Варсоврана. Пятнадцать крупных боевых галер и десять штурмовых судов, входивших в эскадру «Адского огня» адмирала Гриффа, сопровождали флагманский корабль императора, когда он выходил из гавани между замершими в неподвижности рядами глубоководных торговых судов под рокот барабанов и рев труб всех флотских оркестров, стоявших на палубах. Весь город бросился в порт и на набережные, чтобы посмотреть на столь диковинное зрелище: в практичном, купеческом центре, которым всегда была Диомеда, не привыкли тратить деньги столь широко и безрассудно, не получая прямой и непосредственной прибыли на свои вложения. Если затраты на строительство мостов, дорог, дренажных каналов, дамб и оборонительные стены считались эффективными и разумными, то расходование средств на пышные публичные представления считались пустой тратой денег. Пожары, крупные потасовки между группами горожан, казни и королевские свадьбы, конечно, привлекали зевак и воспринимались как естественные развлечения, но вторжение Варсоврана изменило стиль жизни в Диомеде. Сам штурм города стал крупнейшим зрелищем со времен грандиозного урагана 3097 года.