А Симонд все спал. Сон охотника тоже казался безмятежным. Может быть, этой чуждой силе доступны только салкары из-за их старинной вражды? Раздумывая о том, как сама едва не попалась в ловушку, Трусла объясняла это тем, что та сила, вероятно, могла действовать только через посредницу, мужчины для этого не годились, и Трусла была выбрана вместо Одги как самая слабая по своим талантам.

Придя к такому заключению, она закрыла глаза, чтобы вызвать видение танца на песке. Весь песок из кувшина она израсходовала, и у неё не осталось в руках никакого оружия. Поэтому она особенно старалась удержать хотя бы видение.

Плясунья не появилась Зато в самой серёдке песчаного ковра лежал спящий мужчина, лицо его, обращённое кверху, было отчётливо видно в ярком лунном свете Собравшись с духом, Трусла отважилась протянуть руку. Тонкая песчаная струйка, не толще её большого пальца, поднялась столбиком у него в головах и завертелась на месте маленьким вихрем.

И снова песок всколыхнулся, на этот раз возле его изношенных башмаков. Поднявшийся столбик оставался на своём месте. У девушки вырвался глубокий вздох благодарного облегчения. У Оданки был оберег — перо, а теперь Трусла своими слабыми силами создала и для Симонда такой же надёжный оберег. Эта удача пробудила в ней новые чувства — любопытство, смешанное с твёрдой надеждой. Она убедилась, что её талант не исчерпан, как ей казалось. Вернувшись из путешествия, она постарается выучиться таким вещам, которые окружат их с Симондом надёжной защитой, чтобы с ним всю жизнь оставалась удача и счастье.

Глава 44 Корабль вне времени, Север

Глава 44

Корабль вне времени, Север

Глубоко погрузившись в мысли, Симонд шагал вперёд бок о бок с Оданки Впереди них шла Трусла, и Симонд догадывался, что она нарочно приотстала от спутниц, чтобы идти с ним рядом, когда он её догонит Но страх, поселившийся в нём после наваждения, жертвой которого стали салкары, не оставлял его ни на секунду.

Каких чудовищ из его собственного прошлого вздумает вызвать эта женщина, явившаяся из другого мира, чтобы заставить его позабыть обо всём, кроме желания убивать? Он приказал себе выкинуть из памяти и не думать о прошлом, о длинных рейдах с границ родимого края, о внезапных вылазках ализонцев, о чудовищах, которых он выслеживал и убивал в Эскоре. Вскоре он осознал, что память неудержимо возвращает его на эти пути. Тогда он сознательно заставил себя повторять слова силы, которые Фрост запечатлела в его уме, — слова, которые навсегда запирают любые врата.

Он видел словно клятву эти знаки, начертанные голубым пламенем, радуясь, что все на месте и ни один не забыт.