Подобные мысли не приносили утешения, и Ноэл обрадовался приходу Квинтуса. Все было готово к дороге, и они говорили о посторонних вещах, боясь быть подслушанными. Ноэл не сомневался, что монах не знает о замыслах Лангуасеа. Никто не пошел спать после захода солнца, а сидели у свечи в тревоге и волнении.

Ноэл пошел к Лейле узнать, все ли в порядке, и был удивлен, рассержен, увидев, что ее нет в комнате. Не мог же пират взять ее с собой, а другой причины ее отсутствия Ноэл предположить не мог. Он проклинал возникшую между ними холодность, сделавшую ее такой одинокой. К тому же ему было сложно представить ее роль в предстоящем путешествии. Ноэлу ничего не оставалось, как возвратиться к Квинтусу и считать проходящие часы.

Он уже почти желал, чтобы ничего не произошло и Лангуасс пришел с пустыми руками. Но не допускал, что верх возьмет слабость.

Была уже поздняя ночь, и на небе ярко блестели звезды, когда в комнату вошел Лангуасс, держа в руке нечто ценное.

– Время делать твой эликсир, – сказал он Ноэлу, – и поторопись надуть черта с нашей смертью. Быстрее, я не знаю, как долго не портится семя вампира.

Ноэл не смел взглянуть на Квинтуса, на реакцию этого святого человека на слова Лангуасса. Взяв принесенное, он был удивлен, увидев в небольшом каменном кувшине не массу кровоточащей ткани, а бело-желтую жидкость, напоминавшую слюну.

– Что это? – спросил он.

– А как ты думаешь? – нетерпеливо произнес Лангуасс. – Этим делают вампиров, если ты правильно сказал. Но ведь нам нужна кровь, чтобы питать это, прежде чем начнем? Торопись, господин Алхимик, прошу тебя!

Удивленный, Ноэл смотрел на жидкость, начавшую высыхать. Она была молочной, как семя обычного мужчины. И совсем не «черной, как ночь», как писал Гуаццо. Но Лангуасс не мог ошибиться. Пират был прав: на вопросы и колебания не было времени.

Квинтус спросил металлическим голосом:

– Что ты сделал, Лангуасс?

– Я принес вам шанс выжить, а не умереть, – ответил тот.

Игнорируя обмен колкостями, Ноэл добавил воды к жидкости в кувшине, открыл ящик с микроскопом, взял самый острый скальпель, без страха и раздумий сделал разрез на левой руке над запястьем и выдавил кровь в кувшин.

– Я знаю, сколько надо, – быстро сказал Лангуасс. – Возьми моей тоже. – Он снял с пояса острый кинжал, но Ноэл покачал головой, нашел второй скальпель, подержал над пламенем свечи и, когда Лангуасс протянул руку, провел лезвием вдоль синей вены. Пират не вскрикнул, но сильно сжал зубы, когда кровь хлынула из большого разреза. Ноэл собрал ее в чашку, а потом сцедил в кувшин, размешал и прибавил соленой воды из бутылки.