Для Дракулы питье крови никогда не было связано с псевдосексуальными ощущениями, потаканием своим слабостям. В случае необходимости он пил кровь слуг, но всегда предпочитал кровь врага. Он был убежден: первые вампиры Европы были такими яростными и неукротимыми воинами, потому что их влекла в бой жажда крови. Он презирал вампиров Галлии, превративших этот внутренний зов в подобие желания, часть грубых мифов о придворной любви. В его понимании вампир должен быть хищником, орлом, питающимся человеческой падалью, а не любовником, ласкающим тех, кого природа приказала использовать.

Воевода окликнул всадника, остановившегося у сломанной баррикады, тот шатался и истекал кровью из раны в шее. Человек был вампиром, но и ему было трудно зажать рану, он раскачивался в седле, готовый упасть. Дракула быстро подошел, снял его с седла и уложил у стены, подальше от копыт, придерживая за уздечку коня, косившего испуганным глазом, но стоявшего смирно. Затем вскочил в седло, глядя на линию берега, неясную и серую в опускающихся сумерках, кишащую людьми.

Опьяненный бурной радостью, Влад Дракула взмахнул мечом над головой, отдавая приказы капитанам и всадникам. Он пустил коня вдоль причала, чтобы увидеть, как последние несколько кораблей пробиваются к берегу под обстрелом уставших пушек. Тинье и СанктЭльмо скрывались в темноте. Он знал – оттуда идут люди, чтобы драться в гавани, но они уже ничего не могли сделать; с таким же успехом они могли пытаться остановить волны. Как шумные валы, бойцы Дракулы врывались на причалы десятками, сотнями, разрушая склады и магазины на набережной.

Сотни смертных воинов гибли, несомненно, падали и вампиры, которые никогда не поднимутся из долгого сна, но день был выигран для Валахии, Мальта была обречена.

Дракула поскакал, чтобы своим мечом добыть крови и утолить жажду, иссушавшую его.

«Майкл Бихейм, – сказал он себе, – создаст об этом песню, которая согреет души гуннов и их наследников на многие годы вперед, а руины мятежного острова превратятся в забытые и заброшенные камни».

6

6

Ричард Нормандский по прозвищу Львиное Сердце стоял на небольшом холме в миле от Мдины и наблюдал за валашскими солдатами, шедшими на востоке, как колонна черных муравьев. Конники ехали по двое, пехотинцы шли по трое. Между ротами повозки везли добычу из Пьета, включая пушки, захваченные на фортах и баррикадах. Эти пушки будут погружены на испанские и итальянские грузовые суда, сопровождающие боевые галеры, и доставлены к стенам Мдины для постепенного их уничтожения.

Ричард смог насчитать тридцать телег; он знал: после обеда, ночью, прибудут еще сотни. Ричарду еще не докладывали о потерях Дракулы при захвате Пьеты, но, глядя на приближающуюся армию, он думал, что рыцари Святого Иоанна не понесли и половины тех потерь, на которые рассчитывали. Эти солдаты не казались изнуренными или деморализованными.