«Мдина, – думал он, – сама выбрала себе судьбу, пусть так и будет. Но сначала я покажу этой темной толпе, как себя ведет галльский князь, каких аристократов дали миру рыцари Шарлеманя».

Ничего не говоря Дракуле, Ричард пошел вперед, мимо Блонделя, к ожидающему всаднику.

– Скажи своему хозяину, – проговорил он, – что я встречусь с ним, как он хочет, перед городскими стенами, Завтра утром, после рассвета.

Рукой он указал на полосу земли между лагерем осады и городом.

– Ты должен дать слово, что обмана не будет, – сказал всадник неловко.

– Никакого обмана, – усмехнулся Ричард. – Я приеду один, на лошади, в доспехах и только с мечом. Сомневаюсь, что твой хозяин владеет копьем, но он не должен приезжать с какой-нибудь старой палкой от метлы.

Всадник слегка поклонился, развернул коня и пустил его вскачь более живо, чем следовало.

Ричард не ждал, пока Дракула попросит его к шатру, а подъехал в его тень так высокомерно, что, казалось, ему все равно, следует за ним валашец или нет.

Но когда к шатру подъехал воевода, в его поведении или голосе не было злости.

– Что ты сделал, о благородный князь? – спросил он мягко.

– Это личный вопрос, – ответил Ричард.

– Я в этом не сомневаюсь, – заметил Дракула, – но прошу тебя сказать мне, с каким соперником ты намереваешься встретиться завтра. – Его голос был саркастическим, но достаточно любезным.

Ричард передал ему бумагу, предупредив:

– В этой истории есть то, чего ты не знаешь.

– Знаю, – негромко сказал Дракула, прочитав письмо. – Знаю, что даже в Англии рассказывают истории о моих поступках, истории о твоих подвигах тоже хорошо известны в Валахии. Слуги на кухнях твоего потерянного лондонского Тауэра, возможно, рассказывали, как я приказал сварить в котле несколько грабителей. Слуги же в моих домах захлебываются от историй о пиратах-варварах. Такого человека, как Лангуасс давно надо было вытащить из этой грязи. Молюсь, чтобы ты не позволил ему задержаться на этой земле ни на мгновение дольше, чем это необходимо.

Ричарда удивила внезапная готовность своего союзника играть словами, и его больше задело это легкомыслие, чем ожидаемая им злость.

– Победа будет за мной, – пообещал он. – Ты можешь быть уверен в этом.

– О да, – сказал валашец с презрением, видным даже под показной вежливостью, – этот сумасшедший скачет к своей гибели, я знаю. Не думаю, что он сомневается в этом, иначе он глупее всех дураков. Он должен тебя ненавидеть.

– Я тоже так думаю, – согласился Ричард, – хотя он сам виноват. На деле виновен не я.

– Наши собственные ошибки, – заметил Дракула, – больше всего нас расстраивают. Промахов у Лангуасса было много, он и имя себе такое выбрал.