— В решении какой проблемы?

— Конечно, загадки этого места! — На этот раз Констанс не сумел скрыть глубину своего раздражения и замахнулся на Хета. Хет откатился от него подальше. — Очевидно же даже дураку, что эта платформа тоже часть Останца и что она предназначена для того, чтобы закрыть Врата навсегда! Совершенно очевидно и то, что она почему-то не действует.

— Нет ничего очевидного, когда ты имеешь дело с Древними! — рявкнул на него Хет. Он впервые видел Аристая Констанса чем-то по-настоящему встревоженным, и это быстро вывело Хета из состояния отупения. — Должно быть, поэтому они и оставили реликвии, с помощью которых можно было отворить Врата из Останца: они просто не успели закончить то, что хотели сделать. Ведь они всегда могли закрыть Врата оттуда — с той стороны… Это сооружение наверняка было предназначено для чего-то другого, чего-то очень важного, ради чего стоило пробивать себе с боем путь наверх, отбиваясь от Обитателей, пока строились платформа и пандус. Пользовались ли они орудиями и трудом множества людей или искусством магов, которые плавили стены коридора и создавали из них пандусы, — в любом случае это была нелегкая работа. «Авентин-денан, двадцать седьмая династия, день семьдесят первый», — подумал он, вспомнив надпись.

Констанс между тем все говорил:

— …Я попытался коснуться его разума, но, пройдя до самого дна его души, обнаружил, что там нет ничего — ни мысли, ни чувств. Однако я отказываюсь верить, что он — всего лишь оболочка. Подозреваю, это просто уловка, мешающая Обитателям заметить его присутствие. Он дважды открывал глаза, но не понял ни единого слова из того, что я говорил ему…

«Как я — тебя», — подумал Хет. Констанс смотрел куда-то в сторону, противоположную той, где находились Риатен и Илин. Хет проследил направление его взгляда.

Сначала, кроме платформы, он ничего не увидел; ее кремовый цвет без всяких швов переходил в золото и бронзу стен башни. Затем его глаза разглядели фигуру человека, сидящего возле стены.

Хет вскочил на ноги, но тут же остановился, вспомнив о шевелящейся массе Обитателей. Они и так были опасно близко, и то, что он стоял на ногах, лишь немного приблизило его к ним. Хет направился к человеку; он все еще не мог поверить, что видит его на самом деле. Это был мужчина, сидящий по-турецки, весь покрытый толстым слоем пыли. Он сидел так неподвижно, что вполне мог оказаться статуей. Или трупом. Хет не заметил, чтобы тот дышал.

Хет остановился в нескольких футах и присел на корточки, чтобы рассмотреть получше. Крупный мужчина — это было видно сразу, хоть он и сидел, — и Хет подумал, что если бы он встал, то оказался бы того же роста, что и он сам, или даже выше. Черты лица были красивы и тонки, нос орлиный, форма головы вполне соответствовала представлениям жителей современного Чаризата о патрициях. Правда, в Анклаве крисов такие люди тоже иногда попадались. Хет принял его за старика. Пыль покрывала его столь плотной пеленой, что цвета кожи различить было нельзя, но та же пыль подчеркивала и следы возраста — морщинки в уголках глаз и рта. Одет он был в платье непривычного покроя, носил головной платок странного фасона, закрученный вокруг головы, что оставляло шею неприкрытой.