Итак, Севан был здесь, хотя он прятался от ее поиска так же, как раньше прятался от Обитателей. После бесчисленных лет это, должно быть, стало его второй натурой. До Илин внезапно дошло, дошло с необычайной четкостью, будто она смотрела в будущее сквозь дым горящих костей, что она увидит Хета в Чаризате. Илин открыла глаза, заметно успокоившись. И только тогда поняла, что она совершила сейчас.

Илин взглянула на свои ладони, обмотанные грязным тряпьем. В этих ладонях совсем еще недавно она держала катализатор, и он исчез из них во вспышке Силы, создав барьер, который будет держать Обитателей Запада в их собственном мире, каков бы он там ни был. Навечно. Теперь она обладала способностью читать души, способностью такого масштаба, о котором большинство Хранителей и мечтать не может; она могла видеть на многие мили, она заглядывала в будущее, не совершая никаких обрядов. Это было похоже на тот раз, когда голос Останца напевал ей. Но теперь Останец молчал, он снова уснул, выполнив свое предназначение.

Констанс прав. Пробуждение Останца изменило Илин. И возможно, он был прав и в отношении многого другого, хоть ей и было противно признавать такое. Что ж, ее собственный страх, видимо, определял ее нежелание пользоваться Силой; это она готова была признать. По сравнению с остальным такое признание казалось ей легче легкого.

Илин обладала Силой, но зато ее измученное тело отказалось повиноваться. Потребовалась помощь двоих ликторов, чтобы Илин смогла выбраться из бассейна.

Хет понял, где он находится, сразу же, как только открыл глаза. Он лежал на боку, свернувшись в клубок, прижимаясь спиной к раскаленному солнцем камню. Понятия «верх», «низ», а также «север» снова обрели былое значение, в воздухе чувствовался испепеляющий жар Пекла. Мир был удивительно, больше того — великолепно правилен. Хет приподнял голову, затем сел, ощущая все свои синяки, шишки, порезы и боль в перенапряженных мышцах.

Он находился на верхнем уровне Пекла, поблизости от Останца. Солнце садилось в светлой дымке, переливающейся красными, золотыми и оранжевыми тонами. На востоке небо уже потемнело, оно было фиолетовым, индиговым, хотя звезды еще не появились. Горная порода верхнего уровня уходила вдаль волнами, над которыми вздымались редкие валуны и островерхие скалы, тронутые той же золотой краской, которая окрашивала угасающий небосвод. Севан-денарин стоял в нескольких шагах, обратив лицо к западу, и вечерний ветер слегка колебал его одежду.

Хет медленно встал на ноги, с трудом удерживаясь в вертикальном положении. Упали они, надо думать, с небольшой высоты, так как не разбились. Должно быть, хорошо знакомый со странной географией коридора Севан каким-то образом умудрился высвободить их почти у самой поверхности Земли. Глядя на этого старика, Хет думал о том, что сейчас может происходить в уме Древнего. Тот ведь провел тысячи лет в ссылке, на которую сам себя обрек, а теперь оказался в мире, который совсем не похож на тот мир, что остался у него за спиной. Хет прочистил горло.