Обескураженные и явно неожидающие такого напора бандиты отхлынули.

Я опустился перед вздрагивающей, как раненное животное при последнем издыхании, женщиной и не раздумывая, попытался облегчить её муки и одновременно с тем определить повреждения.

Сломанная рука, многочисленные внутренние ушибы.

Господи! И это люди?! Что за каша творится в их одурманенных наркотиками мозгах?

Прикосновениями я мог лишь унять боль, ровно до тех пор, пока касаюсь. Женщине явно требовалось больше.

Нажав в область солнечного сплетения, я заставил кровь пойти и коснулся губами избитых губ измученной страдалицы.

Не скажу, что это было приятно. В какой-то момент естественная брезгливость заставила меня передёрнуться, но желание помочь оказалось сильнее.

Я чувствовал, как моя кровь начала циркулировать в её организме, принося облегчение. Прикосновениями я снимал боль, неизбежную при восстановлении тканей.

Внутренности словно скрутило узлом, но бывало в этой жизни и хуже.

Я с облегчением увидел, как синяки рассасываются под слоем крови и грязи.

Женщина оказалась далеко не старой, чуть за тридцать и прехорошенькой.

Её глаза с изумлением распахнулись:

— Что?… Что происходит?.. Как?..

Я поднялся, протянув ей руку, помогая подняться.

— Спасибо! Спасибо вам, кто бы вы не были! Я думала…

Когда слова замерли на её губах, а глаза закатились, я не сразу понял, что происходит. Я с изумлением глядел на кровавое пятно, расплывающееся по её телу, заливающую мне руки.

Когда она осела на пол, предо мной оказался Кинг с окровавленным ножом в руках. Спокойный и невозмутимый.

Сказать, что я испытал шок — ничего не сказать. Из меня словно воздух выкачали, трудно было даже вздохнуть.

Горькая лёгкость и пустота в области сердца.

Потрясение было таким сильным, что в первый момент я не ощущал ни ярости, ни возмущения, ни ненависти.