Метатели заклинаний. И тут он вспомнил о Фароне. Потрясение и гнев захлестнули его.

Но подобные мысли во время медитации мешают полному погружению. Поэтому он выкинул из головы все глупости и расслабился.

Он может справиться с болью в голове, которой наградил его Сирзан. Он может остановить кровотечение из раны на ноге. Он может избавиться от усталости и набраться сил из самых глубин своего существа.

Все это так, но при условии, что враг даст ему время.

Фарон еще несколько минут наобум продвигался вперед и вдруг обнаружил узкую винтовую лестницу, ведущую вниз. Это казалось возвращением таинственно молчавшей Ллос. Или она хотела в полной мере воздать ему за вероломство?

Однако никогда не стоит забывать, что сама Паучья Королева по своей сути была существом изменчивым и коварным. Когда он, спустившись, проследовал дальше по коридору с высоким сводчатым потолком, послышались голоса еще одной банды охотников. Казалось, они находились буквально за ближайшим углом. Фарон огляделся — в коридор не выходила ни одна дверь, куда можно было бы нырнуть.

Бежать назад нельзя. Если опустить завесу тьмы, то это насторожит бродяг. А стрелы волшебного света истощат его магическую силу.

Тогда, сосредоточившись на украденной эмблеме чужого Дома, Миззрим сбросил свой вес и поднялся вверх, к потолку. Охотники пробегали под ним, не замечая его присутствия, а он внимательно высматривал кого-нибудь из магов. Если повезет, Фарон получит новое заклинание для луча света и тогда сможет напасть… Но нет, — будь прокляты любые случайности! — все пробежавшие оказались воинами.

Как только они исчезли, маг опустился на пол и крадучись пошел дальше. Обогнув очередной угол, неожиданно обнаружил вход в манеж, очень похожий на тот, что имелся в его собственном замке. Заплесневелые кормушки, бочки для воды, каменные лесенки для посадки верхом, ржавые железные препятствия, закрепленные в полу через равные промежутки, отличалась только развешанная по стенам упряжь, пахнущая плесенью и расползающаяся от времени. Воздушные боевые скакуны давно уже исчезли — скорее всего, их увели соперники, поскольку никаких костей не было видно. В дальнем конце манежа у огромных дверей стояли двое стражников.

Фарон улыбнулся, метнул последние стрелы света и, не дожидаясь результата, бросился из укрытия к врагам.

Один бродяга, захлебываясь кровью, упал. Другой оказался абсолютно невредимым. Крепкого вида парень, с вьющимися волосами, повернулся, узнал Фарона и спокойно поднял свой арбалет.

Маг бросился плашмя, и стрела просвистела над его головой. Не поднимаясь, почти не глядя, Фарон выстрелил из собственного арбалета, и стрела пронзила грудь второго стражника.