Это отравляло радость освобождения, но никакая правда не стоила возвращения в темницу.

— Благодарю вас, Матрона, — повторяла она. — Благодарю вас от всей души.

Триль сделала знак рукой, и слуга откупорил вино.

— Вы все еще хотите отправиться домой? — поинтересовалась Триль.

Впервые в его бурной жизни Фарона приглашали на такое множество приемов. Из этого опыта он вынес твердое убеждение — независимо от того, насколько дело срочное или важное, все равно некоторое время придется провести в приемной. Апартаменты Верховной Матери Бэнр были великолепнее, чем у кого-либо другого. Резьба на потолке изображала прекрасную женщину, которая совершала что-то скучное и неприятное над глубинным гномом, надо полагать, для вящей славы Грозной Паучьей Королевы. В обычной ситуации он развлекался бы разглядыванием и оценкой декора. Но сейчас было не до этого, так как он заметил в кресле в углу почти спрятавшегося за мраморной статуей Рилда.

Миззрим не разговаривал со своим другом со времени подавления мятежа, справедливо полагая, что должно пройти время. Вот и сейчас он сначала засвидетельствовал свое почтение Квентл, которая, к своей большой досаде, тоже оказалась в числе ожидающих. Затем поклонился второму посетителю — мужчине с суровым лицом, в простой одежде стражника границ, увешанной при этом массой уродливых украшений. Фарон был с ним незнаком.

— Вейлас Хьюн, — представился тот, — из Бреган Д'эрт.

Маг назвал себя, а потом шагнул прямо к Мастеру Мили-Магтира.

— Рилд! Добрый день! Ты в курсе, зачем нас вызвал Совет?

Огромный воин поднялся и ответил:

— Нет.

— Можно подумать, нам хотят воздать должное за заслуги перед городом. Как ты?

— Живой.

— Рад это слышать. Я очень обеспокоился, поскольку знаю, что транс во время боя способен перегрузить любой организм.

Оба Мастера разглядывали друг друга.

— Друг мой, — продолжал Фарон, понижая голос, — я действительно сожалею о случившемся.

— То, что ты сделал, называется тактикой, — сказал Рилд. — Именно так поступил бы любой здравомыслящий дроу. Я обиды не держу.

Маг заглянул в глаза Мастера Оружия и впервые за долгие годы дружбы ничего не смог в них прочитать.

Может быть, Рилд говорил, что думал, но, скорее всего, он лгал, усыпляя подозрения и готовясь в будущем отмстить предателю. А из этого выходило, что, при всей видимости дружественных отношений, доверять ему Фарон уже никогда больше не сможет.

На мгновение маг почувствовал боль от потери, но быстро подавил в себе это ощущение. Дружба и доверие необходимы слабым расам, а темные эльфы теряют силы от таких переживаний, а значит, лучше обходиться без них.