Удалив несколько пятнышек и смахнув несколько капелек, упавших на изящные руки, Громф перешел в ту часть комнаты, где хранилась обширная коллекция разнообразных магических принадлежностей. Напевая, он выбрал украшенный витиеватой резьбой эбонитовый жезл, вынул усыпанный ониксами амулет из бархатной коробочки и свирепо изогнутый атаме — ритуальный нож. Потом понюхал несколько флаконов с благовониями, выбрав, как всегда, эссенцию эфирного масла черного лотоса.

Пока Громф бормотал заклинание, взывая к силам Абисса, и разжигал медную жаровню, небольшое пламя которой можно было укрощать или усиливать по собственной воле, он, к своему удивлению, вдруг обнаружил, что сомневается. Так ли уж ему хочется идти дальше?

Мензоберранзан находился в отчаянно затруднительном положении, хотя большинство его жителей этого еще даже не осознавали. Другие маги-дроу воспользовались бы такой ситуацией как беспримерной и единственной в своем роде возможностью усилить собственную власть, но Архимаг смотрел дальше. За века существования у города накопился опыт потрясений и разрушений, спадов и неудач. Еще один переворот может нанести ему слишком большой вред, а то и вовсе уничтожить. А Громф не представлял себе жизни без Мензоберранзана. И он ни за что не хотел бы видеть себя бездомным бродягой, выпрашивающим приюта и службы у равнодушных правителей каких-нибудь дальних держав. Он намеревался помочь в устранении возникших проблем, а не использовать эти проблемы в своих интересах.

«Но я некоторым образом все-таки использовал ситуацию в своих целях, не так ли?» — подумал он, признавая искушение воспользоваться преимуществом, даже если это дестабилизирует и без того ненадежное существующее положение и еще более зыбкое будущее.

Громф даже фыркнул, поймав себя на столь нехарактерных для него опасениях. Дроу были детьми хаоса — парадоксов, противоречий, несогласий и порочного упрямства. Но в нем же заключался и источник их силы. Итак — да будь оно все проклято! — почему бы не прогуляться в двух разных направлениях одновременно? Когда еще у него будет шанс на такое изменение собственных обстоятельств?

Он подошел к одной из магических рун, инкрустированной золотом на мраморному полу, и кончиком черного жезла проследил все ее завитки и повороты, завершив движение в той же точке, из которой начал. Так, это сделано. Затем он начал размахивать атаме и бормотать рифмованные палиндромы, которые возвращались к своему началу, подобно змее, заглатывающей собственный хвост. Назойливый аромат черного лотоса висел в воздухе, и Архимаг почувствовал, как одурманивающий туман сжимает его сознание до состояния почти болезненной сосредоточенности и ясновидения.