Торин поспешил вперед, зная, что спутники находятся на пределе своих возможностей. Они продолжали идти, даже когда Лунитари уже зашла, и воин мог руководствоваться только инстинктом и ориентироваться только по тусклому свету звезд. Они шли утром, пока это было возможно, проспали дневную жару, а затем опять пустились в путь.

Женщина и мальчик спотыкались на каждом шагу, иногда опускались на колени, переходя через дюны, которые, казалось, становились все круче по мере того, как солнце совершало свой путь по небу. Бьяр опять поскользнулся, утонув по колени на вершине одной из дюн, когда Торин увидел то, о чем мечтал.

Оазис Гелен. До него надо было идти еще несколько часов, но он был так близко, что в воздухе чувствовалась влажность. Он мерцал на линии горизонта, зеленая черточка, островок зелени в море песка, который сейчас казался Торину прекраснее любого драгоценного камня.

Воспрянув духом от простой полосы растительности среди песков, воин прибавил шагу, оставляя своих спутников далеко позади. Когда Бьяр крикнул ему, чтобы тот подождал, Торин не обратил на мальчика никакого внимания. Теперь эти двое могли найти оазис без него, а он мог не задерживаться, не двигаться медленно, когда мог бежать.

Близость воды притягивала Торина, делая жажду невыносимой. Боль в ногах исчезла, и он мог бы поплыть через горячие пески, поддерживаемый запахом воды.

Оазис Гелен был небольшим местечком с родником на пути караванов. Он не мог обеспечить водой сезонный лагерь, но сейчас оазис был столь же приятен Торину, как и бурная река. Воин натолкнулся о каменный край, устало упал на колени и остался в этом положении из чистого удовольствия почувствовать под ладонями траву. Запах жизни после воспоминаний о выжженной земле лился на него как бальзам. В шаге от Торина бил ключ, и воин наклонился, чтобы напиться и подождать Бьяра с женщиной.

Они, спотыкаясь, вошли в Гелен, когда Лунитари осветила горизонт. С радостным возгласом Бьяр кинулся вперед и рухнул на землю около прозрачного водоема. Не пытаясь снять джелайю, он сунул в воду всю голову целиком.

Мали двигалась медленнее, замерев перед тем, как изящно окунуть пальцы в пруд.

— Я боялась, что ты не станешь ждать, — сказала она Торину. — И подумала, что ты оставишь нас здесь.

Разозлившись, он сделал вид, что не слышит, поймал Бьяра сзади за одежду и резко вытащил его из воды:

— Не пей слишком много. Тебе станет плохо.

— Я это знаю.

Мальчик вырвался, вновь окунул лицо в воду и стал обливать голову и плечи, забрызгав Торина.

Мали развернула джелайю, освободив копну запылившихся волос и заостренные кончики ушей, окунула край ткани в воду, обтерла лицо и шею, затем смочила влагой губы.