— И тем самым ты доказала, что я прав.

— В чем ты прав?

— Мы сейчас поспорили о твоих словах и что они значат. Мы понимали их значение по-разному и поэтому ходили кругами. Но если бы ты сказала число, я бы понял сразу. — И он поцеловал ее в плечо.

— Ладно. Ясно, — сказала она и закрыла глаза.

— Ну? — спросил он.

Она открыла глаза и узрела молящий рот Фрэнсиса.

— Что ну?

— Ты мне так и не скажешь число?

— Ты правда хочешь число?

— Мэй! Ну конечно хочу.

— Ладно, сто.

И она снова отвернулась к стене.

— Такое число?

— Такое число. Ты получил идеальную сотню.

Кажется, Мэй расслышала, как он улыбается.

— Спасибо, — сказал он и поцеловал ее в затылок. — Спокночи.

* * *

Зал оказался величественный, на верхнем этаже «Викторианской Эпохи» — эпические виды, стеклянный потолок. Мэй вошла, и ее приветствовала почти вся Бригада 40 — команда новаторов, которые изо дня в день оценивали новые проекты «Сферы» и открывали им зеленую улицу.

— Привет, Мэй! — произнес чей-то голос, и она отыскала источник — прибыл Эймон Бейли, устроился на другом конце длинного зала. В фуфайке на молнии, рукава закатаны выше локтя; Бейли эффектно ступил в зал и помахал Мэй — а также, понятно, всем, кто смотрит. Мэй предполагала, что зрителей будет много — и она, и вся «Сфера» квакали об ивенте уже не первый день. Глянула на браслет: в данную минуту 1 982 992 человека. Невероятно, подумала она, и ведь будет еще больше. Мэй перешла поближе к середине стола — показать зрителям не только Бейли, но и почти всю Бригаду, их комментарии, их реакции.