На секунду у Мэй сперло дыхание — казалось, женщина вот-вот сдастся, заговорит в камеру, покается в своих преступлениях, признает, что ее раскусили.
Но она побежала.
Гретчен оцепенела, а ее камера показывала, как Фиона Хайбридж — ибо это она, двух мнений быть уже не может — мчится по залу прачечной и вверх по лестнице.
— За ней! — наконец заорала Мэй, и Гретчен Карапчек со своей камерой бросилась в погоню. На миг Мэй занервничала: а вдруг попытка сорвется, вдруг неловкая коллега, отыскав беглую преступницу, упустит ее вновь. Камера дико запрыгала вверх по бетонной лестнице, по коридору из шлакоблоков и, наконец, прискакала к двери, к белому клочку неба за квадратным дверным окошком.
И когда дверь распахнулась, Мэй с великим облегчением увидела, что Фиону Хайбридж загнали в угол, обступили человек десять, и почти все держат на прицеле телефонов. Бежать некуда. Гримаса у Фионы Хайбридж была дикая, полная ужаса и вызова. Кажется, преступница искала просвета в толпе, дыры, куда можно ускользнуть.
— Попалась, детоубийца, — сказал кто-то, и Фиона Хайбридж сползла на землю, руками закрывая лицо.
Спустя считанные секунды пользовательские видеосъемки уже транслировались на экран в Большом зале, и зрители видели Фиону Хайбридж в мозаике, холодное жесткое лицо с десяти ракурсов, и все ракурсы подтверждали ее вину.
— Линчевать ее! — заорали у прачечной.
— Ее нельзя трогать, — прошептал Стентон Мэй в ухо.
— Не трогайте ее, — попросила Мэй толпу. — Кто-нибудь вызвал полицию? Констеблей?
Почти тотчас завизжали сирены, и едва через парковку ринулись две патрульные машины, Мэй снова глянула на таймер. Когда четверо полицейских добрались до Фионы Хайбридж и надели на нее наручники, он показывал 10 минут 26 секунд.
— Ну вот, видимо, и все, — сказала Мэй и остановила хронометраж.
Зал взорвался аплодисментами; весь мир уже поздравлял поимщиков Фионы Хайбридж.
— Отключаем трансляцию, — велел Стентон. — Пусть она сохранит достоинство.
Мэй повторила инструкцию техникам. Кадры с Хайбридж исчезли, экран снова почернел.
— Итак, — обратилась Мэй к залу. — Все оказалось гораздо проще, чем предполагала даже я. И пригодились нам лишь немногие инструменты, которыми теперь располагает мир.
— Давай еще искать! — заорал какой-то зритель в зале.
Мэй улыбнулась:
— Ну,