— Так-то лучше, — заявил Ранцис, из уважения давая трактирщику знак забрать и его вино вместе с «гномьей водкой». — А теперь давай посмотрим, что делать с твоим маленьким другом. Иногда, когда не можешь решить проблему, стоит отступить и посмотреть на нее с другой стороны.

Гелл рассеянно кивнул.

— Ладно, — пробормотал он. — У тебя есть какие-нибудь предложения?

— Ну, вообще-то есть.

Мар-Борет поднял глаза. Через некоторое время он понял, что друг закончил говорить, старательно сосчитал до десяти, а потом потребовал:

— Ну и какие?

— Ты сказал, что хочешь узнать, где живут овражные гномы, верно? — спросил Ранцис.

Гелла поразило, с какой яркостью перед ним предстала картина собственных рук, сжимающихся на горле друга.

— Может быть, перестанешь играть в игры, — прорычал он, — и расскажешь мне свою проклятую идею?

Лавьен снисходительно наклонил голову.

— Ну ладно, да будет так, — сказал он. — Отпусти его.

Непонимающе мигнув, Гелл окинул Ранциса озадаченным взглядом.

— Отп… — начал он.

А затем понимание рухнуло на него настолько тяжело, что чуть не сшибло со стула. Ведь это было столь очевидно.

— Конечно, — сказал Мар-Борет, и его губы скривила хитрая ухмылка. — Отпустить его!

— Не могу поверить, что это работает, — пробормотал Типак.

— Никогда нельзя недооценивать глупость овражных гномов, — усмехнулся Гелл. — Вот в чем была наша вчерашняя ошибка… мы полагали, что мелкий пискун достаточно умен, чтобы играть с нами в состязание разумов. До меня еще тогда должно было дойти: зачем заставлять его говорить нам, где живет его клан, если он может показать?