И все-таки свобода еще не настала.

— Что ты намерен делать дальше? — строго спросил отец, когда Индиана переодевался в офицерский мундир — второй раз за эти несколько часов.

— Я намерен прокатиться вдоль Марха вверх по течению, найти какую угодно лодку и переправиться на другую сторону, в Словакию. И сделать все это за сегодняшнюю ночь. В Вену нельзя, там нас быстро найдут. Или у тебя есть другой план?

— А дальше, что дальше? — нетерпеливо повторил Генри Джонс. — Ну, попадешь ты в Словакию…

Джонс-младший усмехнулся:

— Хочу посмотреть на рожу Бьюкенена, когда он придет в Храм Чаши и обнаружит, что Грааль уже забрали. Правда, я пока не решил — подождать ублюдка в Храме или оставить ему записку.

Отец восторженно стукнул руками о борта коляски:

— Молодец! Я боялся, что ты вернешься за Лили в замок Грумм или попытаешься выкрасть ее где-нибудь по дороге. Привязанность к женщине, мой мальчик, противопоказана настоящему археологу да и вообще любому талантливому человеку. Твоя мать это понимала…

— Вот, значит, почему ты ее довел до чахотки? В награду за ее понятливость?

Водитель рванул с места так резко, что пассажир вынужден был вцепиться руками в скобу перед собой. Некоторое время оба молчали. Ночь била в лица холодом и безнадежностью. Индиана гнал по шоссе, идущему вдоль реки, и угрюмо всматривался в темноту. Но все-таки не выдержал, сказал с горечью:

— Лили ничего серьезного не угрожает, если не считать нездорового интереса фон Урбаха, так что спасать ее не обязательно. Волей-неволей займешься археологией, отец.

Сказал, а сам почему-то вспомнил про Эльзу, которая имела твердое намерение посетить Храм Чаши.

Старый Генри все молчал. Наверное, вспоминает свою незадавшуюся жизнь, с некоторым раскаянием подумал Индиана. Наверное, ему стыдно за то зло, которое он принес близким людям… Оказалось, вовсе нет.

— Я тут размышлял о наших дальнейших планах, — заговорил отец, перекрикивая шум двигателя. — И вспомнил, что забыл сообщить тебе кое-что очень важное. В моем дневнике были не все сведения. Я нашел в Венеции записи второго из братьев-рыцарей, и хорошо, что не успел сообщить об этом мисс Шнайдер, иначе бы она этот документ украла. Так что немцы ничего не знают о содержании рукописи.

— Ничего не знают? — неподдельно восхитился сын. — Ты что, скрыл от них это?

— Да, сынок, я им ничего не сказал.

— Каким образом?! Тебя же кровь Кали заставили выпить!

— Видишь ли… — Генри Джонс смущенно опустил взгляд. — В дневник не записал, а сам забыл, так уж получилось…

— Ты ничего не сказал ничего немцам просто потому, что забыл содержание документа? — догадался Джонс-младший.