Три дня, Инди, всего три дня после начала великой войны — таков последний срок, чтобы освободить Свет, сокрытый в Ковчеге. Поэтому я хочу (как ни больно мне это писать), чтобы мою работу исполнил ты, сын, причем с максимальной скоростью».

— Значит, изменить ход истории я должен за тысячу долларов? — всерьез поинтересовался доктор Джонс у сержанта Питерса.

— Моисей поднялся на вершину горы Синай, чтобы получить инструкции у Господа Бога, не взяв у своего племени ни одного доллара, — совершенно справедливо заметил Чак Питерс, хотя и пошутил. А затем продолжил безо всякой иронии, сочувственным голосом психиатра: — Вот ты и заразился, Инди, очередной блажью. Надеешься, что выудишь из танисского песка Ковчег Господа Бога и заодно встретишь в солнечном Египте распрекрасную Лилиан? Сам-то старый профессор, небось, никуда не помчится… Да, я согласен, есть у нас сведения, что нацисты вовсю ведут раскопки в Танисе…

— Уже?! — Индиана встрепенулся так, будто его приласкал скат-хвостокол.

— Вот именно «уже». Закогтили здоровенный кусок территории, обнесли колючей проволокой, оформили это вполне законным образом, как археологические работы. Да только не Ковчег они там выкапывают, наверняка проводят рекогносцировку местности, чтобы строить во время будущей войны аэродромы.

— И как, американская разведка навострила в Танис свои лыжи?

— Скорее британская контрразведка. А у меня вот что, — сержант помахал какой-то бумажкой. — Шифровка из Вашингтона, только-только прилетела. Группа «Сигма» расформирована из-за малой эффективности работы. Всем домой. Поэтому я тебе и отдал кулон. Незачем ему в архиве пылиться, пусть работает.

После горьких этих слов сержант съежился, как проколотый шарик, и понуро скользнул из комнаты.