Хекатей шагнул к адмиралу, небрежно закидывая приборный ящик за мускулистое плечо. Он все еще был одет в остатки формы военного флота, со значком своего звания, гордо прикрепленным к обтрепанному воротнику.

– Прощайте, сэр. Знакомство с вами было для меня большой честью.

Ни от кого другого Сиделис не хотел бы услышать эти слова так, как от Хекатея. Даже от своей жены, погибшей в резне при падении Селерианского Эластра. Хекатей начинал юнгой в первом экипаже Сиделиса, почти четверть века назад, и с тех пор был правой рукой адмирала в каждом его экипаже. Чтобы остаться с адмиралом на этом последнем задании, он даже отказался от должности заместителя генерал-квартирмейстера. Прошло каких-то несколько месяцев, но как все переменилось!

– Спасибо, Хекатей. Удачи в Новом Гиперионе.

Несколько недель назад, до того как отключились «небесные глаза», они перехватили сообщение, радиопередачу с экс-имперского флагмана, призывающего все уцелевшие корабли примкнуть к колонизаторской экспедиции на опустошенный континент Новый Гиперион, свободный от тирании императора. Хекатей, никогда не знавший другой жизни, кроме флотской, решил попробовать.

Минос и Эриста, которых адмирал едва знал, тоже попрощались и вслед за Хекатеем покинули мостик, унося с собой факел.

Оставшись один, Сиделис подождал, пока стихло эхо их шагов, потом снова сел в свое адмиральское кресло, чтобы провести корабль эти последние несколько миль. Затем, когда судно окончательно остановилось, он поднял с пола мешок, зажег свой факел и направился в другую сторону. Словно по сигналу, густой синий свет вспыхнул в последний раз и погас. Сфера осталась висеть черным сгустком в кардановом подвесе, настолько темном, что ничто не отражалось от его поверхности.

Потребовалось четверть часа, чтобы по гулкому, пустому центральному коридору судна дойти до нужного места. Огромные двойные двери бесшумно отворились перед адмиралом, и он зашагал по центральному проходу – крошечная искра факела в необъятности зала. За прозрачными стенами простирался океан, но здесь, в пучине, ничего не было видно, кроме черноты.

Еще не доходя до ступеней, Сиделис увидел в конце прохода фигуру на троне, смутную тень во мраке. У подножия лестницы адмирал остановился, снял с плеча мешок и вставил факел в гнездо флагштока на полу.

Затем Сиделис медленно и неторопливо переоделся в парадную форму, правильную до последней детали, вплоть до адмиральских звезд и пряжки на ремне. Звезд, которые он носил тридцать пять лет. Наконец адмирал пристегнул парадный кортик, и серебряная резьба на рукояти холодно заблестела.