– А где есть место надежнее? В городе нет. Здесь слишком опасно – инквизиция и просто любопытные глаза. Преимущество гор еще в том, что там есть множество выходов. Если кто-то попытается схватить принцессу, есть дороги, козьи тропы и тысячи мест, где можно спрятаться. В городе тайников нет, и на корабле нет, и даже на маленьком острове.

– Но если они вместе, почему бы нам не забрать с собой и фараона? – настойчиво спросил Текрей. – Равенна нас знает, она объяснит принцессе, что мы на ее стороне. А потом мы сами ее спрячем.

– Интересно, где? – спросила Персея. – Возможно, тебе не нравится, что Алидризи распоряжается фараоном, но он может ее защитить. У Алидризи есть безопасные дома – он могущественный человек. Если мы похитим принцессу, Алидризи пустит в ход все средства, чтобы ее вернуть, но сделает ли он то же самое ради компаньонки?

Второй раз собрание превратилось в общий хаос, и Лиас отрицательно покачал головой, когда Палатина взглянула на него. Таманес и Персея яростно спорили, Бамалко взывал к разуму еще двух спорщиков, а Текрей говорил всем подряд, что очевидное решение – это спасение их обеих из продажных рук Алидризи.

Палатина схватила меня за рукав и, оттащив подальше от остальных, втолкнула в пустой угол между дверью и большим деревянным сундуком, со всех сторон затянутым паутиной. Там было очень пыльно, и я невольно закашлялся.

– Мы все глубже и глубже зарываемся в яму, Катан. Ничего хорошего из этого не выйдет. Им нравится эта идея, но она слишком теоретична: давайте спасем подругу фараона, чтобы она могла поговорить с фараоном, чтобы та уговорила Алидризи дать нам денег. Тогда мы сможем купить оружие, чтобы – что?

– Ты знаешь…

– Конечно, я знаю, но это умные люди. В Фетии они все были бы в университете или поднимались бы по иерархической лестнице своего клана. Поскольку это Калатар, все их мысли сфокусированы на Сфере.

– Что ты пытаешься сказать? – спросил я Палатину, страшась ее ответа.

– Расскажи им. Равенна та, кто она есть, и мы не можем это изменить. Когда-то ей придется выйти из укрытия, причем скоро.

; – Я знаю твой принцип. Ты всегда говоришь людям то, что им нужно знать. Но это ты беспокоилась о предательстве в Рал Тамаре, не я, и оказалась права.

– Ты впадаешь из одной крайности в другую. Там ты был слишком доверчивым, теперь стал слишком недоверчивым.

Нас по-прежнему никто не слушал, но порядка стало чуть больше, так как Бамалко взял на себя роль председателя на импровизированных дебатах между четырьмя спорщиками.

– Если я им скажу, я нарушу свое обещание Равенне.