— О чем ты? — почти выкрикнула Брэннета, но Незабвенный не счел нужным отвлечься и даже не взглянул на нее, продолжая пожирать глазами стоящего рядом Амфарона.

— Вы понимаете, что означает рождение богоравного? Вы задумывались, почему у нас никогда не рождались дети? Даже Орнелла — эта девчонка, которая не может без трепета смотреть на младенцев нами же созданных тварей — и та не позволяет себе завести ребенка, хотя мы прекрасно понимаем, как трудно ей это дается. Мы не имеем права нарушать равновесие мира. Мы — боги! Слышите вы — боги! Выше нас нет никого и ничего. Это кажется незыблемым, но на самом деле положение слишком хрупко. Достаточно одного неверного шага, чтобы превратить нас в ничто. Мы не можем причинить вред друг другу, но этот ребенок мог все изменить. При его зачатии слились воедино обе ваши божественные сущности. А мы не вода, которую можно смешать и получить все ту же воду! Ребенок унаследовал вашу силу, но стал при этом вдвое могущественнее любого из нас. Это прямая угроза нашему благополучию и даже самому нашему существованию. Уже одно это дало мне право решать за всех вас!

— Не факт, — коротко ответил Амфарон. — Ты не можешь ничего доказать, все это лишь твои домыслы, которые не многого стоят.

— Мне нет дела до доказательств, я говорю лишь о том, что может случиться, а для меня этого вполне достаточно. Не желаю, чтобы ваши амбиции свели нас в могилу! Мне дорого мое благополучие и, думаю, вам оно так же не безразлично, равно как и остальным. Имиронгу, Каниосу, Орнелле, Ньёрмону и Везэльду пока еще не известно о вашей выходке, и, мне кажется, они также будут не в восторге. Вы не понимаете того, что произошло, но в скором времени по достоинству оцените мое вмешательство.

— Твое вмешательство. Незабвенный? — крикнул Амфарон, но теперь в его голосе слышались нотки горечи. — Как можем мы простить тебе смерть нашего ребенка? Как? Ты виновен, даже несмотря на то, что умертвил его чужими руками.

— Я не желал марать рук убийством подобного мне, хоть и рожденного в созданном нами мире, — произнес Райгар. — Вы можете думать обо мне все, что вам заблагорассудится, но знайте одно — я желал всем нам только блага. Мне пришлось поступить так, как я поступил, и я не отрекаюсь от своего решения.

— Ты не понимаешь, что ты наделал, — горестно выкрикнула Брэннета и неожиданно зарыдала, уткнувшись лицом в ладони. Амфарон бережно взял ее за плечи и принялся что-то шептать на ухо, пытаясь успокоить. Райгар взирал на это без каких-либо эмоций, как на само собой разумеющееся. Он прекрасно понимал чувства Брэннеты, но в данный момент это не имело значения.