— Еще раз, — приказал Фурд.

И еще раз.

— Ладно. Каанг, приближайтесь к ней справа.

Забили струи маневровых двигателей по левому борту «аутсайдера», и они медленно стали подходить к «Вере». Та по-прежнему молчала.

Корабль перестал тасовать изображения и увеличивать их под разными ракурсами; «аутсайдер» приближался, и Она сама по себе заняла весь экран. Казалось, что-то ушло из Нее, оставив лишь пустую оболочку. Исчезло ощущение сгустившегося света, а линии корпуса больше не терялись в бесконечности.

«Чарльз Мэнсон» сбросил скорость и теперь летел всего на пару процентов быстрее «Веры». Их приближение было настолько постепенным, что Фурд даже удивился, когда Тахл перестал докладывать сферические координаты и его сменила Каанг, которая вела отсчет вполне реального расстояния, оставшегося до противника.

— Пятнадцать тысяч футов. Никакой реакции.

Корпус «Веры» во многом походил на «Чарльз Мэнсон», но по всей длине Ее изящного дельтовидного тела бежал надфюзеляжный гребень, от острого кончика носа до плоской, широкой кормы с соплами двигателей, по которому проходила граница между Ее поврежденной и нетронутой частями. Она не дала им разглядеть пробоины в левом борту, но даже уцелевший правый теперь почему-то казался меньше. В нем больше не чувствовалось и половины прежнего совершенства или бесконечности, если такое было математически возможно. Он походил на половину сократившегося целого.

— Двенадцать тысяч футов. Никакой реакции.

Темные линии обвивали корпус «Веры», не прерывал их даже надфюзеляжный гребень. Пробы ничего не дали. Узоры оплетали все Ее тело, окутывали иллюминаторы, шлюзы, сопла маневровых двигателей, жерла орудий. Она была темной и безмолвной, словно фасад покинутого здания. Что-то действительно ушло из Нее.

— Восемь тысяч футов. Никакой реакции.

Когда-то Фурд нашел на пляже раненую черепаху. Та бесстрастно ползла к воде. В небе парили крупные птицы, они только и ждали удобного случая выклевать ей глаза, вытащить внутренности, но черепаха хотела лишь одного: шаг за шагом добраться до моря. Так «Вера» ползла через Пропасть в сторону Шахры, став одновременно меньше и величественнее, чем раньше. Меньше, потому что превратилась в калеку и потеряла то, что оживляло Ее. Величественнее, потому что превратилась в калеку и потеряла то, что оживляло Ее, но по-прежнему шла вперед.

Фурд поймал себя на мысли, что они лишь раз видели Ее во всем совершенстве, когда Она отключила экран. Такой «Веру» больше никто не увидит.

— Шесть тысяч футов. Никакой реакции. Коммандер, мы для Нее словно не существуем.