Тридцать первого августа она задержалась немного дольше обычного — не спалось покупателям в преддверии праздника Первого сентября. Не отпускать же деньги, которые сами в карман просятся? Посему домой женщина отправилась только около часа, зато в хорошем настроении.

Минуя 72-й дом, она заметила, что высокий трухлявый пень стоит прямо на ровной асфальтированной площадке для мусорного контейнера. Елена Михайловна остановилась. Во-первых, она не могла понять, как могло вырасти дерево, не повредив асфальта, во-вторых, почему трухлявый пень никто не спилил, а самое главное — она вообще не помнила никаких пней, хотя ходила здесь каждый вечер! Любопытство взяло верх: Елена Михайловна повернула и подошла ближе. Она не знала, что сладкий аромат ее плоти — тепло тела, запах пота, дыхания, даже почти совершенно выдохшихся с утра духов — уже щекочет нежный нюх хищника, не видевшего добычи уже три года.

Вблизи пень казался странным, лесным. Густой белесый мох, нетронутая кора с мелко дрожащими на ней жучками, пара прилипших к стволу березовых листьев. Женщина протянула руку, коснулась шершавой…

* * *

И тут голодный вампир не выдержал!

Кора пня разорвалась посредине, обнажив худенькое тельце своего обитателя, качнулась тонкая длинная морда, и, прежде чем Елена Михайловна успела вскрикнуть от страха, крылья сомкнулись за ее спиной. Ребра затрещали от страшных объятий. Теперь женщина кричать просто не могла, она не могла даже сделать вдох, хлопая открытым ртом, словно выброшенная на берег рыба. Клыки впились ей в горло — вампир торопился напиться крови, пока сердце жертвы еще не остановилось. В ночи никто не мешал ему насыщаться долго и тщательно, вылизывая все до последней капли, выжимая все, что только есть в жилах добычи. Затем сытый и довольный вампир выпустил из объятий обезображенное тело, неторопливо отодвинулся с открытой площадки к зарослям акации, проковылял между берез, остановился возле разросшегося клена и снова замер, переваривая добычу. Теперь он очень долго мог ни о чем не беспокоиться. Примерно год его можно считать вовсе спящим, еще через полгода он почувствует, что желудок опустел, а потом уже начнет, не торопясь, высматривать добычу.

Наказы и обещания Создателя начисто выветрились из его убогого умишка. Да и зачем служить каким-то правителям или богам, когда желудок и так полон, а никаких опасностей вокруг нет на много дней полета, — если, конечно, запахи в этом мире не распространяются еще дальше.

СЕНТЯБРЬ

СЕНТЯБРЬ

— Данила прилетел! Скорее, скорее!

— Дьявол! Нашел время!