Когдато сестра Эйлсы по выводку сказала мне: «Мы будем прыгать ради тебя». Я тогда не поняла ее, да и не задумалась… но теперь я увидела. Гхемфы выпрыгивали из воды, как киты и дельфины, чтобы оказать комуто честь.

Я сделала глубокий вдох и снова стала думать о ситуации, в которой оказалась. Я еще не вырвалась на свободу. Я находилась в самом сердце территории силвовхранителей: меня окружало благоухание их магии. Пока меня выручало только то обстоятельство, что шел дождь, а люди вокруг были слишком чемто озабочены, чтобы заметить меня. Я прошлепала по причалу к накрытым брезентом бочкам и спряталась за ними, чтобы дать себе время оценить положение. На набережной суетились люди, и их было явно больше, чем обычно, несмотря на ужасную погоду. Силвы кричали и отдавали приказания. Силвов на берегу толпилось много; я повсюду видела возводимую ими защиту. Ближе ко мне грузчики толкали тяжело нагруженные тележки прочь от берега. С нескольких больших купеческих кораблей убирали сходни; суда отходили от причала. Их капитаны, похоже, не хотели, чтобы волны били корабли о доски, и решили встать на якорь посередине бухты.

«Гордость хранителей», наоборот, только что пришвартовалась к набережной в двухстах шагах от меня; пожар на орудийной палубе, видимо, еще не был обнаружен. Может быть, огонь погас, решила я, но теперь это уже не имело значения: мне удалось бежать незамеченной. Через минуту по сходням спустилась Джесенда в сопровождении своих силвовхранителей. Они спешили к конторе начальника порта. Их встречала группа какихто людей, но я была слишком далеко, чтобы понять, что происходит, а дождь слишком громко барабанил по брезенту, чтобы можно было разобрать слова.

Я как раз собиралась посмотреть в другую сторону, чтобы выяснить, смогу ли найти укрытие и покинуть набережную незамеченной, когда – совершенно неожиданно – ктото схватил меня за руку и вытащил под дождь. Я резко повернулась, готовая к схватке…

– Ш…ш, – укоризненно прошипел Келвин, – мне тебя, конечно, приятно видеть, девонька, но что ж ты сразу лезешь в драку, даже не поговорив!

Это оказался тот редкий случай, когда я не знала, что сказать. Что ж, Келвин ведь никогда и не нуждался в словах.

И времени терять он не стал; должно быть, его нос говорил ему, что следует делать. Он накинул свой тагард нам на головы, чтобы защититься от дождя, потом поцеловал меня в губы… совсем не братским поцелуем. В этот момент я приоткрыла рот, собираясь чтото сказать, и этим он воспользовался тоже. Я хотела было запротестовать, но неожиданно обнаружила, что никакого желания делать это у меня нет. Я обняла Келвина так крепко, что едва не переломала ему ребра.