— Неплохие птички, — выдохнул Бревин, наконец. — Что же будет дальше? — Он коснулся одной кончиком сапога. — Откуда они такие взялись?

— Вряд ли случайно, — ответил Унэн. Монах дышал ровно, словно не прыгал только что вокруг, создавая онглиром спасительную завесу. Его оружие, как и обе звезды Ользана, практически не пострадало. — Видите лестницу, вон там, в конце прохода? Похоже, что следующий сюрприз будет там.

И спокойно побрёл, переступая через разбросанные там и сям останки бронированных птиц.

* * *

Невидимые глаза по-прежнему смотрели им в затылок. Примерно через сотню шагов им попался первый боковой проход, что завершался дверью. Ользан указал на него, но монах отрицательно покачал головой.

— Чувствую, что главная напасть будет впереди, а не там, — пояснил он. — Так что вперёд и пойдём.

Боковые проходы исчезли; последние сто шагов до лестницы проход был совершенно пуст. Двигались не спеша, прислушиваясь и всматриваясь в стены. Ничего подозрительного, однако, не попадалось.

— Вон они, — указал рукой Бревин, когда путешественники подошли вплотную к первой ступеньке.

Наверху, по обеим сторонам от массивной двустворчатой каменной двери, стояли две огромные каменные фигуры — по две оскалившихся кровожадными усмешками головы; по четыре руки. Не менее трёх метров росту в каждом. Глаза изваяний были сделаны из ярко светящегося материала. Словно четыре пары тихонько тлеющих углей.

Бревин присвистнул.

— Хорошенькое дело, — проговорил он. — Да они ж нас в пыль искрошат.

— Если они оживут, — монах задумчиво посмотрел на изваяния, — надо постараться их уронить. Стоит им спуститься вниз, и нам несдобровать.

Как бы в ответ, глаза существ вспыхнули ярче и они отошли на шаг от стены, подняв каждую руку ладонью вверх. Рты раскрылись шире, каменные челюсти клацнули.

— Началось, — прошептал Бревин.

* * *

Никуда они не собирались спускаться.

В каждой ладони возник колючий каменный шар, размером с голову. Доля секунды… и восемь убийственных снарядов со свистом помчались в непрошеных гостей. Те едва лишь успели пригнуться или отпрыгнуть, как пол задрожал от ударов и каменной крошево брызнуло вокруг, больно раня незащищённую кожу.

Ухмылки на уродливых лицах стали шире. Каждое из изваяний переглянулось своими головами и новые шары легли из воздуха в подставленные ладони. Снова свист… и на сей раз один из шаров едва не снёс голову шантирцу.

— Здорово, — прохрипел тот, поспешно поднимаясь. Его сестра, с глазами, расширенными от ужаса, стояла неподалёку. Изваяния играли со своими жертвами — и глаза их, и руки чуть двигались, выбирая упреждение. Сколько мышке ни бегать…