— О, вы как раз вовремя. — сказал Зенон, беря клетку из рук Дельта.

— Что это? — спросил Инго, рассматривая клетку. На ее прутьях были выведены какие-то слова.

— Клеть грома! — величественно, но в то же время с нотками насмешки, произнес Юлиус.

— По традиции, посвящение происходит во время грозы… — начал было Зенон и посмотрел на Юлиуса.

Тот, вытянув палец, выпустил из него небольшую черную тучку. Зависнув над братьями, она начала искриться и испускать раскаты грома.

— Итак. — продолжил Зенон. — Тильд и Дельт Хаммерхексы! Сегодня вы показали, что достойны называться громовержцами! С радостью принимаю вас в орден. Охраняйте Вестерклов впредь и навеки!

Лица братьев засветились от счастья и слез. Обнявшись, они стали прыгать как маленькие дети.

— Так, боюсь, что сейчас могу напортачить… — проговорил Зенон, вертя клетку. — Юлиус, помоги.

Он протянул клетку другу.

— Найти бы еще место. — сказал тот, тоже вертя клетку.

Тут Инго увидел, что на железных прутьях выведены имена. Он даже увидел имя Габри, рядом с каким-то «Лаки».

— Эй! — Юлиус негодующе уставился на железные прутья. — Мое имя не так пишется! Что еще за «Юлий»?! Кто это писал?

— Это не твое имя. — сказал Зенон. — Юлий Стенториан был сыном второй главы, Мельхиоры Стенториан.

— А, ну ладно… — проговорил Юлиус и стал выводить молнией имена Тильда и Дельта.

— Гекату тоже запиши. — вставил Зенон и посмотрев на Инго, протянул ему свиток в стеклянном футляре. — Ваше величество.

— Не называй меня так. — смущенно проговорил Инго, забирая свиток. — Что это?

— Нужна твоя подпись. — сказал Харон.

Инго вытащил свиток из футляра. Развернув его, он увидел огромный список имен, вместе с датами, подписями и печатями. Вместе с этим ему под нос сунули и чернила с пером. И только Инго взял перо, как тут же замер.

В четыре года он научился читать, в пять — писать, в десять лет уже знал дворянскую письменность, а в восемнадцать — выучил несколько имперских диалектов. Но за двадцать один год он так и не придумал себе подпись! И что ему теперь делать? Он снова посмотрел на пергамент. Подписи предыдущих хранителей были очень красивые, некоторые и вовсе занимали целую строку, а одна так и вообще была произведением искусства, с закорючками, напоминающими взлетающего аиста.

Опустив пергамент на ящик с медицинскими принадлежностями, который стоял рядом, Инго несколько раз нацарапал пером свою фамилию на досках, а затем, опустившись над пергаментом, написал имена Хаммерхексов и вывел под ними свою подпись. Получилось не плохо. По крайней мере, не хуже остальных.