Я обессиленно падаю на подушку и смотрю вверх на потолок, словно хочу изучить каждый миллиметр поверхности. В голове возникают какие-то вихри, начисто выметающие наружу все мысли. Пустота, гулкая пустота. Не знаю, что и сказать. Представляю, какой сейчас переполох поднял Иван Олегович.

– Все будет хорошо, Вик, – ко мне подходит обеспокоенная Полина и берет за руку. Поглаживает ласково, отчего по коже проскакивают электрические искры, а в груди появляется непонятное томление и тоска. – Вот увидишь. Ярик способный. Он вернет тебя обратно в Ялту, и ты потеряешь только несколько дней свой действительности. Максимум – месяц. Мы же не знаем, как течет время между нашими мирами.

– Ярик несносен, – Ольга Викторовна оторвалась от аппаратуры и решительно взяла за руку Полину. – Сколько раз Никита увещевал его, чтобы прекратил бессмысленные туристические вояжи по чужим мирам. Пойдем. Викентию нужно отдохнуть, да и насчет обеда распорядиться.

– Но тогда бы он не спас Викентия, – возражает девушка и незаметно машет мне ладошкой. Такая забавная… и хорошая!

Слова зеленоглазой красавицы меня слегка успокаивают, и дождавшись ухода посетительниц, я обессиленно закрываю глаза. Мне нужно отдохнуть, восстановить мысли. С трудом верится, что произошедшее со мной – не выдумка незнакомых мне людей. А вдруг Куракин, поняв, что едва не убил мальчишку, решил отвезти в больницу, попутно разыграв историю про иную реальность. Только зачем ему это?

Вскоре принесли обед. Какой-то парень в белом халате, сидящем на нем, как на корове седло – он явно не из медперсонала – занес большой поднос с маленькими металлическими судками, стаканом компота и горстью сухарей в стеклянной вазочке. Не говоря ни слова, как будто путешественники из других миров здесь толпами ходят, он поставил поднос на столик и удалился. А я набросился на еду, ощутив, насколько голоден. Нежирный куриный бульон с сухариками, тщательно растертое картофельное пюре с рыбными тефтелями были запиты компотом. Почувствовав сытость, я отвалился на подушку и почувствовал, как глаза сами собой стали закрываться.

Но мне не суждено было поспать. В комнате появился еще один посетитель. Это был мужчина лет тридцати пяти, с коротким светлым ежиком на голове. Высокий, широкоплечий, чем-то похож по комплекции на Старейшину Рода Булгаковых. В его движениях чувствовалась какая-то звериная мощь, мягкая и невидимая для обывателя, но хорошо прочитываемая опытным бойцом. Я не был таким специалистом, но кое-какой визуальный и психологический портрет составить мог. Передо мной находился человек, излучавший силу и власть.