— Не забывай: то, что ты пытаешься спрятать, все равно обнаруживается, как закопанный труп.

— В этом и есть разница между нами, — заявила я. — Я больше не пытаюсь подавить Тень в себе.

И я отдернула занавес своей игры в женщину, отдернула достаточно, чтобы Грета заглянула внутрь и увидела, что там: гнев и боль из-за смерти Оливии, ненависть к Тульпе, Аяксу и всем на той стороне, отвращение из-за гибели людей… и унаследованное и сдерживаемое желание сорвать это все на ней.

— Я не боюсь тебя, — дрожащим голосом произнесла Грета.

Я не ответила, но повернулась к двери, как будто собралась уходить.

— Ты так и не сказала мне свое настоящее имя. Кто ты на самом деле?

— Сказала. — Я не оборачивалась. Руки мои были заняты. — Когда ты пыталась загипнотизировать меня. Я сказала тебе, что это зависит от того, кто смотрит.

Она нахмурилась в раздражении.

— Так кто ты сейчас?

Как ответить на это? Все качества, которые я упоминала под гипнозом, по-прежнему при мне: сука, богиня, дочь, сестра, подруга, враг, охотница, хищник, Стрелец. Нужно только назвать. Но я хотела дать ей самый правдивый ответ. По крайней мере это я должна для нее сделать — мы все должны.

Поэтому я медленно повернулась к ней лицом, в руке у меня блестел один из ее тонких шприцев. Я отдернула занавес, показав ей всю Тень во мне.

— Сейчас, Грета? Сейчас я дочь своего отца. И Грета закричала, наконец испугавшись.

26

26

Я встретилась с остальными на площадке у выхода из убежища, пробиралась туда незаметно, проверяя себя… и оружие, которое, хоть и невольно, дала мне Грета.

— Боже! — Феликс вскочил, когда моя рука легла ему на плечо.

— Оливия! — Сидевшая рядом с ним Ванесса вздрогнула. — Яне слышала, как ты идешь.

— Я тоже. — Хантер подозрительно прищурил глаза. Я испробовала самую невинную улыбку Оливии.

— С тобой все в порядке? — спросил Майках, разглядывая меня из-под сведенных бровей.

— Я чувствую себя потрясающе! — воскликнула я: кровь стремительно бежала в жилах, сила кричала мне в уши. Мне не нужно читать чьи-либо ауры. Теперь я и ион не нуждаюсь. — Хотя вы, ребята, кажется, нервничаете.