— Я знаю, чем ты рискуешь сегодня. Знаю, что ты все потеряешь.

Я знала также, каково это — все потерять.

— Не будем об этом говорить. — Он посмотрел вверх, на загорающиеся номера над дверью, но его выдали стиснутые челюсти.

Звонок. Еще десять этажей.

— Ты готова?

— Да, — произнесла я осторожно. — Еще только одно.

— Что?

Я растирала запястья в том месте, где были наручники.

— Прости.

— Ты это уже говорила.

— Не за это.

Звонок. Осталось восемь.

— За это. — Я развернулась и ударила его локтем ниже виска. Он упал, как подрубленное дерево. Мне пришлось подхватить его голову, чтобы она не ударилась о бетонный пол, и я опустила ее, избежав запоздалой попытки схватить меня за горло.

— Неблагодарный ублюдок, — обронила я, когда его руки упали. Сильный неблагодарный ублюдок.

Я вытащила из его кармана наручники, застегнула на его руках и оставила ключи у себя. Мне не хотелось его заковывать, но так будет выглядеть убедительней. Сказав себе, что это ради его же безопасности, я забрала у него пистолеты — один сунула за голенище, другой — за пояс, отняла дубинку и главный признак агента — его кондуит.

— Убьешь меня, когда очнешься. Но по крайней мере ты очнешься.

И это подвело меня к последнему, что нужно сделать.

Наклонившись над Хантером, который и без сознания выглядел пугающе, я подумала, что, собственно, я о нем знаю. Да ничего. Но было в нем то, как он наблюдал за людьми, спокойная уверенность за обычными манерами. Я восхищалась им. Он делал вещи своими руками — конечно, оружие, но я всегда была неравнодушна к артистичности. Он собрался сегодня все принести в жертву и никому не сказал ни слова, чтобы никто не понял его намерений, пока не будет поздно. До самого этого момента.

Звонок.

Собрав всю эту скромную информацию, я наклонилась и прижалась губами к его губам. Прикосновение плоти к плоти было интимным, но совсем не таким, как соприкосновение сознаний, душ. Я выдохнула, послала в него струю своей сущности.