Дальше мы рысили и рысили. Беседа как сразу не заладилась, так и не пошла дальше.

Тени от деревьев удлинялись. Перечеркивали дорогу слева направо. От нечего делать я стал загадывать – наступит конь на тень, не скоро еще Сотника увижу, не наступит… Конь, как назло, только и делал, что топтался по теням. Как нарочно. Ладно, ничего. Рано или поздно, а встретимся. Как у него там с Бейоной? Разбежались окончательно или память о старой дружбе еще, возможно, вызовет более серьезные чувства? От мыслей о пригорянах я как-то незаметно перешел к себе. Неужели Бейона права? А даже если и так? Все равно не пара мы. Я старше на двадцать лет, а Гелка совсем еще ребенок. Не так давно пятнадцатую весну встретила. Что может нас соединить?

– Эй, Молчун, стой! – окликнул меня Иллирий. – Там что-то случилось впереди…

Точно. По колонне пронеслась команда «Шагом!». Возницы натянули вожжи. Флажки на копьях показали, что рыцари сгрудились. Потом послышался слитный гул, вначале нечленораздельный…

– Что они кричат? – встрепенулась Гелка.

– Погоди-ка, белочка… – я привстал на стременах.

Да. Так и есть. Не ошибся с первого раза.

Бароны, рыцари и дружинники горланили, перекрикивая друг друга:

– Кейлин! Кейлин! Слава королю! Огонь! Огонь Небесный! Слава королю!!! Кейлин!!!

– Неужели?! – вскинулась Гелка. – Сотник?

– Все может быть, белочка, – осторожно ответил я. Кто же знает? Остается только надеяться.

Крик приближался, подобно накатывающейся на песчаный пляж волне. Силился. Возносились к небу флажки.

И тут я их увидел.

Четверо всадников мчались вдоль колонны.

Вот уж никогда мне не научиться так сидеть в седле. В первый раз в жизни позавидовал, что раньше не учился верхом ездить.

Впереди, на темно-гнедом коне, скакал Кейлин…

Я сказал – «мчались», но это неверно. Бег коней был плавен и упруг. Шеи согнуты. То, что Сотник назвал мудреным словом «сбор».

Принца Трегетрена я узнал с трудом. Борода ровно подстрижена, волосы расчесаны и удерживаются, чтоб ветер не трепал, серебряным обручем. Темно-синий плащ вьется за плечами. В поднятой руке Кейлин держал длинный меч– тот самый полутораручник, с которым я видел его в схватке у «Каменной курочки», да и при штурме Фан-Белла тоже.

Рядом с ним, отстав не более чем на ладонь, галопировал маркграф Торкен. Черные брови сведены к переносице. Стрела на груди шевелится под набегающим ветерком так, словно летит в цель.

А позади него, держа рыжего и каракового скакунов ноздря в ноздрю, скакали Вейте – раскрасневшаяся, улыбающаяся, рыжевато-русая прядь выбилась из-под легкого шлема с посеребренной бармицей – и весь затянутый в черную кожу Глан – туча тучей, черная повязка перечеркивала лицо, закрывая левый глаз, а правый метал молнии. Неужели что-то пошло не так и он рассердился?