Только ночью, при плотно зашторенных окнах и погашенных свечах, он мог смотреть на мир вокруг себя широко открытыми глазами. Теперь Карл видел в темноте настолько хорошо, что мог рассмотреть любую, даже самую мелкую деталь. Зато даже звездный свет был для него слишком ярок и заставлял щуриться, как обычно случается с людьми, глядящими на солнце, а гулять при луне он мог, только опустив на глаза тонкий шелковый платок. Днем Карл вынужден был не только завязывать глаза плотной повязкой, но и носить закрывавший половину лица капюшон. Лекари не могли объяснить этого странного недуга, но сам Карл знал, что это такое. Он так долго смотрел в Великую Тьму, что свет жизни стал ему почти чужим. Требовалось время и напряженный труд души, чтобы его глаза снова смогли смотреть на мир, залитый солнечным светом.

Однако ожидать, пока это случится, и пребывать до тех пор в роли хворого затворника Карл был не в силах. И он вернулся к жизни, хотя вполне нормальной ее назвать все еще было трудно. Дважды в день он выполнял весь цикл своих упражнений, ужасавших окружающих сложностью. А еще он гулял в дворцовом парке, слушал чтецов, читавших ему книги из огромной библиотеки Людо, пировал с Табачником и его друзьями, плавал в парковом пруду и даже начал снова фехтовать – вслепую, полагаясь на другие свои чувства, необычайно обострившиеся за время выздоровления и способные, как выяснилось, хотя бы и отчасти, заменить зрение.

Вскоре Карл настолько окреп, что возвратил себе характерную для него уверенность и стал совершать верховые прогулки. Сначала – в сопровождении телохранителей, приставленных к нему Людо, а затем, когда конь вполне привык к незрячему всаднику, а Карл изучил характер этого благородного животного и оценил его ум и преданность, начал выезжать один. Вернее, как будто один.

3

– Куда мы едем?

Дебора держалась удивительно естественно. Казалось, их вечерней прогулке по затихающим улицам Флоры предшествовало совсем другое прошлое, чем то, которое лежало за их плечами, двумя морями и двумя несостоявшимися смертями, затерянное в далеком теперь городе на Семи Островах, существовавшем, возможно, лишь в их общих снах.

– Куда мы едем? – спросила Дебора.

– Ты же слышала, – улыбнулся Карл. – Домой.

– Да, – согласилась Дебора, вернув ему улыбку, от которой защемило сердце. – Я слышала, но мне хотелось бы…

– Я понимаю, – мягко остановил ее Карл. – Потерпи еще минуту, увидишь сама.

Как ни странно, на этот раз память его не подвела. Прошла всего минута, максимум – две, и перед ними открылась площадь, по другую сторону которой высилась заросшая плющом каменная стена. В стену были врезаны глухие ворота, которые начали открываться в то самое мгновение, когда Карл и Дебора въехали на площадь. За стеной росли высокие старые сосны, сквозь кроны которых ничего было не разглядеть.