Помимо того что сопровождавший Афаргу, Эвриха и Аль-Чориль отряд гушкаваров привлекал к себе излишнее внимание — Тартунг готов был поклясться, что взгляды, коими провожали их горожане, не являются плодом его разыгравшегося воображения, — юноше не давал покоя приснившийся ему давеча сон. Огромная, похожая на удава змея, выползшая из Эврихова сундука, безусловно, предвещала большие неприятности, с чем согласился бы всякий увидевший её. С омерзительной злорадной ухмылкой, с гранеными, выпученными, сетчатыми глазами стрекозы, маленькими ручками с когтистыми, скрюченными пальцами и огромными, блестящими от яда клыками, она до сих пор стояла перед его внутренним взором, заставляя ежиться и вздрагивать.

«Мир стоит на четырех столпах, — изрекла кошмарная гадина свистящим шепотом. — Он зиждется на знаниях мудрого, молитвах праведного и доблести смелого. Но дорого ли все они будут стоить без четвертого — правителя, который умеет править?» С ужасающей грацией чудище свернулось в кольцо, подняло голову и бросилось на Тартунга. Боль от укуса была настолько явственной, что, проснувшись, юноша кинулся к сумке Эвриха и, извлеча из неё бронзовое зеркальце, принялся осматривать грудь в полной уверенности, что обнаружит следы от клыков, хотя на ощупь их и не обнаружил. Не увидел он, понятное дело, несуществующей раны и при помощи зеркала, но душевного спокойствия это ему не вернуло.

Смысл сказанного перепугавшей его до полусмерти твари был неясен. То есть смысл изречения, слышанного им некогда от Эвриха, был очевиден, однако в устах змеи сформулированная неким мудрецом истина прозвучала грозным предупреждением. Понять бы еще, о чем предупреждало, от чего предостерегало его посланное Великим Духом видение? И было ли оно в самом деле послано Отцом Богов или Наамом? Или причина кошмара крылась в плохом пищеварении, жаре или духоте в комнате?

Сам-то юноша не сомневался, что явление этой твари было не к добру, и незамедлил предупредить об этом Эвриха. Но ничуть не был удивлен или обижен тем, что аррант не стал пересказывать содержание его сна Аль-Чориль. После того как Афарга, в очередной раз поколдовав над коралловой бусиной, возвестила, что след Ульчи, а вернее, Мутамак следует искать на улице Оракулов, предводительницу гушкаваров охватило небывалое возбуждение, и даже Тарагата в её присутствии предпочитала помалкивать. И если уж приведенные аррантом доводы не убедили разбойницу в необходимости действовать тайно, скрытно и крайне осмотрительно, то над привидевшимся Тартунгу сном она бы в лучшем случае расхохоталась, а в худшем усмотрела бы в продолжавшихся попытках отговорить её от немедленного похода на улицу Оракулов злой умысел. Так что юноше оставалось только стиснуть зубы и последовать примеру Эвриха, с величайшим спокойствием изрекшего: «Хвост голове не указ» — и принявшегося натирать лицо и руки особым способом приготовленным ореховым соком. Тартунгу, впрочем, как и остальным гушкаварам, для изменения внешности вполне хватило жира, сажи, воска и кусочков цветной глины.