— Дорогая, я не езжу на двух лошадях. Просто умею на ходу пересесть с издыхающей на свежую, выносливую и полную сил. К обоюдному, как мне кажется, удовольствию и пользе.

— Как часто мы пользуемся своей способностью рассуждать для того только, чтобы подыскать достойные оправдания поступков, совершенных потому, что они были нам выгодны, — пробормотала Ильяс, отвечая скорее сама себе, чем собеседнику.

— О, это лишь на первый взгляд странно, что собственные проступки кажутся нам неизмеримо менее предосудительными, чем чужие, — усмехнулся Газахлар. — Это объясняется тем, что мы знаем все обстоятельства, вызвавшие их, и потому прощаем себе то, чего не прощаем другим.

— Да, побывав в чужой шкуре, на многое начинаешь смотреть иначе.

— Людям свойственно не думать о своих недостатках, а в случае нужды легко находить для них оправдания. — Газахлар многозначительно поднял палец. — Но истинный мудрец умеет прощать как себя, так и своих близких.

— И чем же ты отравил Кешо? — поинтересовалась Ильяс, пропуская последние слова отца мимо ушей.

— Отваром желтоцвета и кудреника. Беседы с твоим аррантом пошли мне на пользу, а содержание его тюков могло бы осчастливить и обогатить более разумного и предприимчивого владельца. Он что же — уплыл из Мванааке, не прихватив никакого имущества?

— Оно погибло во время пожара в «Доме Шайала». — Ильяс подошла к высокому окну и уставилась на плывущие над морем облака.

— Прискорбно. Однако жизнь — это пиршество, на котором каждый стремится съесть как можно быстрее и больше всего самого вкусного. И если у твоего арранта плохой аппетит, пусть пеняет на себя. Ты не возражаешь, если моя жена вернется после родов в столицу?

— Рада буду с ней познакомиться. Вряд ли она такая уж пустышка, как следует из твоих слов. Иначе Эврих вряд ли бы на неё позарился. Кроме того, я считаю своим долгом проследить за тем, чтобы дитя, которое она родит, получило хорошее воспитание и образование. Я многим обязана моему арранту.

— А тебе не кажется, что мне ты тоже кое-чем обязана и настала пора поговорить об этом? — Газахлар нахмурился и быстрым шагом прошелся по залу.

— Ты знаешь, что меня больше всего удивляет в людях? Их непоследовательность. Я почти не встречала цельных личностей, остававшихся верными себе как в достоинствах своих, так и в недостатках. Меня и сейчас поражает, как в людях сочетаются самые несовместимые черты. Ты ослепил моего мужа, отнял сына, вынудил отправиться в изгнание, помогал травить целых десять лет и желаешь искупить все это убийством своего благодетеля? Да ещё рассчитываешь на мою благодарность и полагаешь себя достойным занять место наставника Ульчи? — Ильяс развела руками, изобразив на лице крайнее изумление. — Видала я негодяев, способных пожертвовать собой ради любимого человека, сердобольных воришек, слезливых убийц и продажных девок, считавших делом чести обслужить клиента на совесть, но все они являются по сравнению с тобой образцами складного мышления и последовательности.