— Карана из Баннадора, — сказала Нелисса ледяным тоном, — в другой ситуации мы заточили бы тебя в темницу, но сейчас идет война, Туркад в страшной опасности, измена может породить новую измену, и мы не можем щадить предателей. Выведите ее и немедленно умертвите, — приказала Нелисса стражникам, рубанув ладонью воздух.

Мендарк снова вскочил на ноги.

— Тайный Совет не принимал такого решения! — воскликнул он. — Обвинение не доказано! Ее нельзя казнить!

— Приговор вынесен, Мендарк, — суровым тоном проговорила Нелисса. — Ты всего лишь рядовой гражданин Туркада, и тебя обвиняют в оскорблении Великого Тайного Совета. Уведите и его тоже! Бросьте его в подземелье! Заседание Тайного Совета завершено. Поспешим же спасать то, что еще можно спасти.

Феламора смотрела на Карану, понимая, что победила, но не испытывая от этого особой радости.

Карана взглянула на Лиана, и у него перед глазами закрутился водоворот образов: он сам, распростертый у ее ног в свете костра среди руин, каменное выражение лица Караны, управлявшей лодкой, которую, сразу после гибели Раэля, подхватило стремительное течение Гарра, их трапеза в Шазмаке тем вечером, когда Карана была счастлива, как дитя, Карана, дразнившая его в лодке во время бегства из Нарна… Эти образы постепенно слились в нынешнюю Карану.

«Не грусти, — казалось, говорила она ему. — Нам бывало хорошо вместе, но пришла пора проститься».

Карана улыбнулась Лиану такой нежной, любящей улыбкой, что у того подступил комок к горлу.

К Каране подошла стража. Тензор с удрученным видом понурил голову:

— Прощай, дитя мое! Мне очень жаль. Стражники подхватили Карану под руки и повели к дверям, за ней уводили и Мендарка.

Лианом овладела слепая ярость. У сидевшего рядом с ним высокопоставленного городского чиновника был церемониальный меч, и хотя Лиан никогда в своей жизни не пользовался таким оружием, он протянул к нему руку, готовясь бросить вызов Тайному Совету и погибнуть, защищая Карану.

Таллия схватила Лиана за руку и прошипела: «Перестань!» — но тот так сильно оттолкнул ее, что она упала со скамьи.

— Плевал я на туркадские традиции! — сквозь зубы пробормотал Лиан. Меч оказался у него в руке, и Лиан напрягся, готовясь ринуться на верную смерть в самую гущу стражников.

Затем наверху, на балконе, послышался какой-то шум, и Феламора громко воскликнула:

— Это ты, Магрета?! Наконец-то! Скорей сюда!

Все посмотрели вверх. Магрета подошла к перилам и откинула капюшон. Ее блестящие каштановые волосы рассыпались у нее по плечам, как складки темного шелка. Она перегнулась через перила, и все увидели ее вспыхнувшие ярким светом засверкавшие наподобие рубинов темно-красные глаза.