– Сеамни…

Вольные унесли неподвижную Сежес в соседний шатёр, к ней бросилась половина имперских медикусов – причём среди них затесался Баламут, попросту отпихнувший пару-тройку из них могучими плечами.

– Повелитель, – кашлянул Кер-Тинор. – Вам надо войти. Надо лечь. Пусть лекари…

– Целители тут ничего не сделают, Кер. Оставь нас. – И, неожиданно для себя, добавил: – Пожалуйста, капитан.

Вольный позволил себе совершенно немыслимое – медленно и словно с осуждением покачал головой, однако же отступил в сторону. Махнул рукой, и остальные императорские телохранители шагнули следом.

– Войдём, – внутри у Императора была только рвущаяся на части пустота. Рвущаяся от боли. С левой руки медленно срывались и падали на выстилавшие шатёр ковры крупные тяжёлые капли, тёмно-багровые, и в каждой из них правитель Мельина чувствовал живой огонёк – подземное пламя растеклось уже по всему телу.

– Ты… горишь, – медленно проговорила Сеамни, так же медленно поднимая руки и прижимая ладони теперь к щекам. – Гвин, Гвин, что же ты… Я же… Я не смогу пойти туда за тобой. Я не смогу! – выкрикнула она, падая на колени. – Ты… от меня… один!..

– Я никуда без тебя не пойду, – растерянно пробормотал Император, уже прекрасно понимая, что она имеет в виду. Жить ему оставалось совсем немного, но и обычной смерти он теперь оказывался лишён.

– Сейчас – нет, – не поднимаясь с ковров, прошептала Сеамни. – Но скоро – да. А меня туда не пустят ни сталь, ни яд, ни высота с водой. Я не могу умереть и пойти следом в Серые Пределы, Гвин!..

«Ну вот, и слёзы подоспели, – мрачно подумал Император. – Честное слово, в подземельях казалось куда легче».

– Это просто сказка, что в Серых Пределах все, кто любил в этом мире, встречаются вновь, – проговорил Император. Он никак не мог отрешиться, не считать мерно падающие на ковёр капли. – Там просто пустота, там нет ничего. Ни возмездия, ни награды. И никто ни с кем не встречается. «Последовав за мной», ты просто перестанешь жить, ничего больше.

– Ты убил себя, – еле слышно проговорила Сеамни. – Взорвал пирамиду, да. Задержал тварей Разлома, да. Но…

– Не просто задержал, любовь моя, – с каким же трудом даются ему теперь эти слова! – Мы их остановили.

– Рухнуло только две пирамиды, Гвин. – Сеамни поднялась с колен, сжала кулачки, зло смахнула выступившие слёзы. – Дай хоть руку перевяжем…

– Не поможет, – усмехнулся Император. – Забыла, как сочилось тогда сквозь все бинты?

– Просто не могу сидеть и смотреть. – Сеамни отвернулась, плечи вздрагивали. – Гвин… я говорю с тобой, смотрю на тебя, а ты уже мёртв. И только теперь ты стал без запинки говорить мне «любовь моя»…