Всё. Умереть, растаять, ничего не видеть, не слышать, только чтобы в ушах крутилось это одно-единственное слово.
Ты, видать, совсем забыла гордость, чародейка, забыла, что такие мысли более приличествуют трактирным служанкам, мечтающим о милости богатого господина, – ну и пусть! Пусть забыла! Потому что мне это нравится, понятно?! Потому что меня никто и никогда не любил, и я тоже, ясно тебе, душа, моё второе я, или как там тебя?! Ничего не знаю и знать не хочу!
* * *
Анэто почти никогда не пользовался заклятьем
Всё ещё кривясь и морщась от неутихшей боли, Анэто ступил на траву обычного мира. Полянка, деревья вокруг, поваленный ствол, какая-то фигура справа; а на бревне – она, она самая, Мегана, которую он…
Забыв обо всём, маг кинулся к ней.
Руки льдисто холодны, и лицо снежно-бело, живы только глаза. Чуть подрагивает, словно от сдерживаемых слёз, точёный подбородок.
– Мег! Мег, что с тобой?!
Всё, расплакалась.
Анэто беспомощно поднял голову – и вздрогнул. Из темноты прямо к нему шагнула фигура, от одного вида которой боевые заклятья так и просились в дело.
– Вампир! – вырвалось у мага. – Мег, что он… что тут…
– Эфраим, вампир, к вашим услугам, – церемонно поклонился тот. – Скромно надеюсь, что имя моё не окажется незнакомым многомудрому милорду ректору Академии Высокого Волшебства.
Он был прав.
– Эфраим? Вождь Ночного Народа? – недоверчиво переспросил Анэто.
– Он самый, Ан, – еле слышно шепнула Мегана. – Он меня спас…
– Спас? Вампир? От чего?
– Долгая история, Ан. – Она не улыбнулась, глаза влажно блестели. – Но это неважно. Ты здесь. Всё хорошо…
– Я, государыня моя, пойду полетаю, – встряхнулся Эфраим. – Понадоблюсь – зовите.
– Погоди, – остановил его Анэто. – Ты спас Мегану, спасибо тебе за это. – И милорд ректор без колебаний протянул вампиру раскрытую ладонь, как он поблагодарил бы человека.