Она тогда не поняла этого, и, наверное, не поняла этого никогда, что такое отношение к происходящему спасло ее — защитило от тьмы и родительской неприязни, не позволило окончательно искалечить ее.

На этот раз, к несчастью, защиты не существовало. Ее сознание начало исчезать. Она испытывала отчаянное желание кричать, постепенно растущее все сильней и сильней. Но тогда она наглотается пыли, и попытки дышать разорвут ее сердце: и вдруг прикосновение холода столь же легкое, как перо, и острое, как сталь, шевельнулось в центре ее живота.

— Джерадин, — ее голос звучал не громче шепота, такой же отчаянный, как боль, пронзающая легкие. — Джерадин, ты слышишь меня?

Естественно, он не мог ее слышать. Она лежала сверху него, но не так, чтобы хоть как-то защитить его. И он лежал на спине, лицом к падавшим каменным обломкам. Его голова неизбежно должна была оказаться раздавленной. Он, вероятно, находился под ней, но Териза не ощущала ничего, что могло бы быть его телом.

— Джерадин, — ее сознание вот-вот исчезнет. — Джерадин.

Но выход был. Решение пришло к ней легко и почти не вызвало удивления. Она может сейчас раствориться. Она может отказаться от долгой борьбы с нереальностью и нырнуть в обволакивающую ее тьму. И тогда она окажется в безопасности. Выживет она или умрет, ей ничто не будет угрожать, потому что ее не станет.

Едва эта мысль пришла ей в голову, она поняла, что сделать это легко. Такой уход будет очень легким. Это звало ее всю жизнь, обещая защиту — обещая покой.

— Териза?

Слово, произнесенное хриплым, полным боли голосом, доносилось из такого далека, что она не поверила.

— Териза! — невероятно слабый, измученный, сдавленный — но упорный, стремящийся достучаться до ее души голос. — С тобой все в порядке?

Внезапный спазм сжал ее горло. Она не могла сбежать сейчас. Бегство от опасности стало невозможным. Джерадин был здесь, с ней. Она так радовалась его голосу. Она должна остаться.

— Териза! — Джерадин пытался справиться с нотками паники. — С тобой все в порядке? — Он закашлялся. — Ты слышишь меня?

— Джерадин, — боль снова сдавила ее грудь. — Я не могу дышать. Я долго не выдержу.

— Старайся дышать потише. — Его шепот доносился до нее словно бы из невероятной дали. — Делай мелкие вдохи. Заставь себя расслабиться. Здесь достаточно воздуха.

Несмотря на разделяющее их чудовищное расстояние, она распознала в его голосе волнение. Он тоже был сдавлен.

— Нас обязательно спасут. Нас уже начали откапывать. Все, что нам остается, — это ждать.

— Я не могу. Не могу. — Внезапная утрата единственного шанса спастись привела ее на грань истерики. — Я не могу пошевелиться. Джерадин, у меня сейчас сломается спина.