— Как же мы доберёмся до острова? — задался вопросом Зихий, упёршись руками в бока. — Ни одной лодки…

Зеникс повернулся в сторону соснового леса и предложил:

— Можно сделать плот.

— Так и поступим, — повернулся к товарищам Лейрус.

Скинув верхнюю одежду, чтобы не стесняла движений, богатырь взял наперевес свою страшную секиру и принялся легко, одним взмахом, валить те сосны, на которые ему указывал волшебник. Ширел старался подбирать деревья не слишком толстые, прямые, с наименьшим числом ветвей и сучков. В полчаса необходимые для плота стволы были повалены. Зеникс быстро очистил их от лишней растительности и принялся сносить поближе к воде, загребая по два ствола в каждую руку. Лейрус и Зихий также носили стволы на берег, правда, каждое дерево они тащили вдвоём. Зеникс воспользовался случаем и отпустил несколько шуточек в адрес «малохольного» Зихия. Тому ничего не оставалось, как молча пыхтеть под тяжестью длинной сосны — ответить довольному собой великану ему сейчас было нечего.

Свалив на берегу несколько десятков здоровенных стволов, юноши под руководством Ширела принялись с помощью вытащенных из сумок верёвок мастерить плот. Сперва Зеникс вошёл во вкус и, не ограничиваясь тем, что остальные решили строить плот в три ряда брёвен, два основных и одного промежуточного, принялся даже сооружать борта. Лишь на втором напоминании Ширела, что они строят плот, а не корабль, великан неохотно прекратил свои строительные подвиги.

— Зихий, помнишь, я велел тебе не выкидывать пузыри животных, которых мы съедали в дороге? — обратился к юноше маг.

— Да, прекрасно помню — как же не помнить, если сумка с этими пузырями, пахнущая далеко не цветами, висит на моей лошади? — Зихий с утроенной силой рубанул топором по бревну, сморщив нос, будто от ужасной вони.

— Отлично. Рад, что ты меня не ослушался…

— Хотя мысли такие у меня появлялись, — тихо огрызнулся Древославный.

— Не сомневаюсь. Вытаскивай их.

Зихий достал из своих вещей внушительных размеров сумку и вытряхнул из неё на землю несколько десятков сморщенных мочевых пузырей, оставшихся единственным воспоминанием о многочисленной дичи, подстреленной сыном Урсуса и остальными.

— Вот и хорошо, — поцокал языком Ширел. — Они высохли?

— Да, они сухие.

— Хорошо, хорошо… Зеникс, надувай их и завязывай вот этой тонкой бечёвкой.

Великан уставился на волшебника, хлопая глазами.

— Так нужно, Зеникс, — ответил на немой вопрос богатыря волшебник.

Пока Зеникс, подчинившись, старательно надувал пузыри, обматывая их горловины бечёвкой, не давая выходить воздуху обратно, Нерождённый, внимательно смотревший то на появлявшиеся шары, то на плот, подошёл к магу и спросил: