– Подполковник Орловский в ваше распоряжение прибыл. Со мною шестнадцать солдат, один унтер и еще трое раненых.

Мандрыка шагнул навстречу, порывисто обнял офицера и чуть не к месту спросил:

– Как добрались?

Рассказ Орловского был короток. Георгий в нескольких фразах поведал об обороне правительственной резиденции, не утаил собственной оплошности и замолчал.

– А дальше?

– Пришлось дать команду на прорыв, – тяжело вздохнул Георгий. – Иначе там бы все и полегли. Кто прорвался, тот прорвался. Остальные остались навсегда. В их числе – помощник Шнайдера. Да еще по дороге несколько человек потеряли.

– В том нет вашей вины, – утешающе произнес Мандрыка.

– Позвольте мне судить о том самому. – Орловский едва сдержался, чтобы фраза не прозвучала резко.

Его лицо осунулось, глаза запали и смотрели с неприкрытой тоской.

Положить столько жизней ни за грош! И пусть по дороге Курицын и Синельников превозносили своего командира до небес, сам себя Орловский судил по другому счету.

Мандрыка прекрасно понимал состояние Георгия и знал, что слова тут бесполезны.

– Идите отдохните немного, господин полковник. Раз уж вы убили их главаря, то, думаю, на рожон они больше не сунутся. С рассветом нанесем им хороший удар, и побегут как миленькие.

– Я лучше… – начал Орловский, но полковник перебил его не терпящим возражения тоном:

– Я сказал: отдыхайте. Вам и осталось-то полчаса. А я пока пойду обойду людей. Предупрежу, чтобы готовились к атаке.

Мандрыка, прихрамывая, двинулся на второй этаж в сопровождении Кузьмина.

– А вы молодец, господин подполковник! – Сухтелен дружески коснулся плеча Георгия. – Не желаете поступить в наш отряд?

– У меня семья. – Откровенно говоря, в калейдоскопе сегодняшней ночи о семье Орловский вспомнил впервые. Но вспомнил – и заныло сердце. – Разве что, когда привезу сюда своих. Представляете, каково им там?

– У самого такая же ситуация, – признался Сухтелен. – Только ведь если мы все разбежимся по домам, мрак станет вообще беспросветным. Решайтесь.

Видно, серьезным аргумент Георгия он не признавал.

И тут на втором этаже захлопали револьверные выстрелы.