— Что это с тобой?

— Платье и плащ совсем обгорели… когда пожар тушила на Северных воротах.

— И как же ты воюешь?

— Как все… не сидеть же.

— Сколько тебе лет, Адри?

— Будет шестнадцать.

— А если убьют — не страшно?

— Если сразу — чего же тут страшного? А город жалко — люди… дети маленькие…

— Славная девка, боевая девка, — сказал Хайнц, подошедший сзади, — тоже, видимо, проверял посты. — К оружию привыкла.

Бургомистр разглядывал Адриану. Она была ниже его на полголовы. Странная мысль…

Адриана тоже смотрела на бургомистра. «Здорово сдал, — думала она. — Постарел… а ведь видный был мужчина. Чего это он?»

— Вот что, — сказал Арнсбат. — Пошли-ка вниз. Нужно поговорить. И ты тоже, Хайнц.

Они вернулись в башню. Арнсбат, однако, не дошел до зала, толкнул дверь в пустую кладовую. Пошарил, нашел где-то огарок свечи. Ударил кресалом по кремню, зажег, налепил свечку на место выбитого кирпича.

— До рассвета еще далеко, — пробормотал он. — Теперь так. Ты, брат, принеси какой ни на есть одежды с убитых. Поплоше, но не самую рвань. И поищи канат потолще и подлиннее. А ты останься.

Он сел на пыльную скамью. Адриана продолжала стоять. Теперь только Арнсбат заметил, что за веревку, поддерживающую ее лохмотья, заткнут тесак.

Арнсбат решил не тянуть.

— Мне нужен человек — послать к Аскелу.

— Что я должна сделать? — спросила она.

— Конечно, жалко… я ведь тебя с младенчества помню… Девчонку, может быть, на смерть… Ты вот говорила — если сразу. А если не сразу? Есть много вещей хуже смерти…

— Я знаю.