Впрочем, думать об этом еще рано, сейчас нужно спуститься вниз и посмотреть, какие повреждения нанес шторм.

От деревянной лачуги, которую в течение последних пяти лет смотритель называл домом, не осталось и следа, исчез даже фундамент. Монах жалел о потере несмотря на то, что членам Братства возбранялось иметь привязанность к простому жилищу. Хижина сразу стала для него родной, и он не покидал ее в дни грозы, когда не мог уснуть, не заткнув уши пухом чертополоха.

Опустошенность, даже какое-то оцепенение навалилось на него при виде разрушений. Пляж усеивали нити морских водорослей, разломанные ракушки, деревянные доски, бывшие или его домом, или остатками давно затонувшего корабля, только теперь выброшенными на берег. Морские птицы ссорились из-за тушек рыб, оставленных на берегу жесткими волнами, и странно громко звучали их знакомые крики в безветренном небе.

Само море еще оставалось темным и мрачным, на волнах плавали куски дерева. Нижние камни башни все еще оставались влажными, водная отметка достигла двойного роста человека. Деревянная дверь в основании маяка устояла, однако оконное стекло на нижнем уровне исчезло, и морская вода на несколько дюймов затопила первый этаж и кладовую. Пресная вода в деревянном бочонке перемешалась с соленой, две пустые банки из-под масла разбились. К счастью, полные остались в целости, с нетронутыми восковыми печатями.

Хижину было очень жалко, тем не менее и с тем, что осталось, можно спокойно жить дальше.

Конечно, пресную воду тяжело достать, но на третьей платформе сохранился маленький бочонок, которого хватит на день, а потом придется совершить длительную прогулку через дюны к ближайшему чистому колодцу. Путь был не близкий, и Джосан надеялся, что штормовые волны не добрались до пресной воды. Если уж он решил навести порядок на маяке, то первым делом нужно проверить колодец.

Немало времени отняла у него уборка пола на первом этаже. Сначала смотритель вычерпал всю воду из фундамента башни, а потом насухо протер пол старой туникой. За одним из кувшинов обнаружилась дохлая рыбина, поэтому пришлось все внимательно осмотреть, чтобы убедиться, не осталось ли еще где-нибудь подобных сюрпризов. Потом Джосан поднялся на платформу маяка. Монах не был плотником, но смог починить одну из сломанных ставен, хоть и пришлось пожертвовать для этого собственным кожаным ремнем. Другая повредилась слишком сильно, и он решил оставить ее на потом.

Каждую неделю Джосан чистил фонари маяка. Вот и сегодня он аккуратно разобрал лампы и вымыл стеклянные сферы остатками пресной воды. Собственный комфорт не так важен, как ярко горящие огни. Монах отполировал серебряное зеркало специальным кусочком кожи, подрезал фитили, наполнил резервуары маслом и поставил стеклянные колпаки на место. Успокоение всегда приходило к нему во время работы.