– И тебе это удается.
– А наша с тобой размолвка?
– Я уже и забыл о ней.
– Рад это слышать. – Римус взял лютню, лежавшую на кровати, и провел по струнам. – Моя прощальная песнь…
Он принялся играть, закрыв глаза. Тонкими длинными пальцами священник бережно касался струн, и Франц не спускал глаз с его рук, завороженный чудесной мелодией. Музыкальный талант Римуса был от Бога.
Мастеру снова привиделось лесное озеро, в окружении вековых деревьев и зеленых полян. Солнце ласково сияло, небо было чистым, без единого облачка. В холодной, прозрачной как хрусталь воде плавали белые и желтые кувшинки. Римус заиграл быстрее, и легкий ветер пронесся над гладью озера. По воде прошла мелкая рябь, кувшинки закачались. Где-то вдалеке послышался счастливый смех, а священник продолжал перебирать струны. Озеро, лес и солнце будут вечно. Они будут, пока существует вселенная, а в ней есть эта мелодия и надежда.
Римус уже давно перестал играть, а Франц все еще сидел, не шевелясь и слушая отзвуки музыки. Теперь она звучала в его сердце.
– Ну как? – осторожно спросил священник.
– У меня нет слов. Римус, ты превзошел самого себя.
– Серьезно?
– Это великолепно. Более душевного прощания я никогда не слышал и думаю, что и не услышу. И почему в обычном куске дерева, – мастер прищурился и посмотрел на лютню, – скрыта столь невероятная сила? Скажи, ты никогда не играл Раэн?
– Нет.
– Зря. Если бы ты хоть раз сыграл нечто подобное, она бы полюбила тебя, невзирая на рясу и общественное мнение. Ни одна женщина не устоит перед такими мощными чарами.
– Именно этого я и боялся, – тихо сказал священник. – Поэтому и не играл.
Франц посмотрел в окно, за которым уже наступили сумерки.
– Римус, мне пора.
– Спасибо, что зашел. Когда следующий раз заглянешь в Таурин, я буду рад тебя видеть.
– Взаимно.
Священник проводил Франца до дверей храма. Невдалеке от входа, пиная камешки, со скучающим видом бродила Элейс. Купив все необходимое в лавках, она уже больше часа ждала мастера. Ее конь стоял рядом, лениво пощипывая траву.
– Это она? – спросил Римус.