– Разоблачайся и садись.

– Что еще удумали?

– Как сказал вчера про веревку, так и оказалось, – боги за язык дернули, – усмехнулся верховный. – Станем веревку делать, которой вытянешь Безрода с мертвой земли.

– Веревку? – похолодела. – Ремней со спины настругаете?

Ворожцы переглянулись.

– Может, и вправду ремней? – Стюжень пожал плечами. – Зачем Сивому такая дура?

– Волосы! – Ясна схватила прядь и потрясла перед глазами Верны.

Едва не разрывая одежду по швам, скинула все до последней вещи, рухнула на скамью.

– Режь!

Резали под самый корешок, аккуратно укладывая пряди на пол, чуть поодаль. А потом, дабы не осталась чучелом и не пугала людей разновысокой стерней, ворожец развел в маленькой чарке пенника, развез по голове и острейшим ножом выскоблил до блеска. Какое-то время Верна даже головой вертеть боялась. Пусто стало и непривычно.

– Да ты выдохни, дуреха! – Верховный тряпкой стер остатки пенника, поглядел так-сяк, довольно кивнул. – Красивая голова, ладная. Скажи папке и мамке спасибо!

– Спасибо?

– Да, спасибо. Лежала ты в люльке на бочку, оттого головушка стала ровная и круглая. Любо-дорого смотреть!

– На вот, закройся. – Ворожея сунула покров.

– Что теперь?

– А теперь пряди да плети. Веревку тонкую, крепкую.

Пока пряла, все щупала голову. Одно слово – голая. Веревка получилась тонкой и длинной.

– Повяжи один конец на руку, другой конец – к Безроду, и жди.

– Так он в печи! За шею вязать, что ли? Не задушила бы!

– За волосы, бестолковая.