Пленников стали по одному подводить к судьям, коротко выступали свидетели, затем зачитывался приговор, и осужденному было позволено произнести оправдательную речь. Многие так и поступали, хотя аркимы не понимали их слов. Я рассчитывал, что весь процесс займет не меньше трех часов. Однако в конце они могут его ускорить, поэтому необходимо было уложиться за два.

Я поспешно вышел из зала, вероятно слишком поспешно, потому что несколько аркимов проводили меня недоуменными взглядами. Быть может, своим поведением я нарушил этикет. Я обошел зал суда вокруг, огромное здание из металла и камня, и обнаружил, что сзади к нему примыкают небольшие постройки. Я попытался забраться на крышу одной из них. Это отняло у меня последние силы.

Теперь мной двигала лишь воля, которую ничто не могло сломить, кроме смерти. Когда я оказался наверху, сердце чуть не разорвалось у меня в груди. Я вынужден был сесть. Перед глазами все расплывалось. Я снял сапог и вылил на крышу кровь с кусками легкого. Я смотрел на красную лужу, в которой плавали комки плоти, и не мог представить, что еще недавно это было частью меня.

Арким, подозрительно посмотревший мне вслед, когда я покидал зал, уже карабкался на крышу. Я глядел на него, пытаясь шевельнуть рукой. Верно, человек принял меня за сумасшедшего. Сзади появилась молодая женщина, должно быть его сестра. По ее взгляду я понял, что она знает, кто я такой. Ее рука потянулась к кинжалу, висевшему на поясе.

И тут я швырнул ей в лицо кровавый ком. На мгновение она застыла от неожиданности, чуть не потеряв равновесие. Я ударил ее в живот окровавленной ногой. Совсем не сильно, но она полетела вниз и больше не возвращалась. Брат, издав отчаянный вопль, бросился прямо на мой нож. Оттолкнув несчастного, я повернулся к более высокой крыше.

К этому моменту я окончательно потерял чувство времени, превратившись в машину, механически выполнявшую одну задачу за другой.

Наконец я добрался до крыши, расположенной, по моим расчетам, над судейским помостом. Она была сделана из металла, который мне не удалось бы пробить, но стыки между крышей и стеной здания были заделаны свинцовыми полосами, и я с легкостью отогнул их ножом.

Оттуда можно было пробраться внутрь. Я протиснулся в щель и оказался в чердачном помещении. Там оказалось темно, но глаза скоро привыкли.

Потолок зала был сделан из металлических пластин причудливой формы. Ножом я приподнял одну из них и посмотрел вниз. Процесс, должно быть, уже близился к завершению, поблизости от меня стояло лишь несколько каронов. Но все же расстояние было слишком велико.