Но девочка не отходила. Она держала ведьму за руки и с мольбой заглядывала ей в глаза.

— Пусти же!

— Вы очень любили свою сестру? — спросила Дороти.

— Это не важно.

— Потому что я очень любила мамочку, и когда они с папой пропали в море, я думала, что не переживу этого.

— Что значит пропали в море? — спросила ведьма, оттолкнув от себя прилипчивую девчонку.

— Они поплыли в Старый свет навестить мою больную бабушку, которая лежала при смерти, но разразилась буря, корабль переломился пополам и пошел ко дну. И все, кто был на борту, утонули. Каждая живая душа.

— Так у них были души? — осведомилась ведьма, ужаснувшись от одной мысли о корабле посреди такого количества воды.

— И все еще есть. Это единственное, что у них осталось.

— Да не липни ты так ко мне. Пошли ужинать.

— Пойдем, Лева, — сказала Дороти.

Лев нехотя поднялся на свои большие мягкие лапы и пошел следом.

«Превратили замок в ресторан какой-то, — возмущенно подумала ведьма. — Что, может, теперь сгонять летучих обезьян к Красной Мельнице за скрипачом? Какая она все-таки странная для убийцы».

Ведьма стала придумывать, как обезоружить девочку. Только какое у нее оружие, кроме прилипчивости и детской наивности?

За ужином Дороти расплакалась.

— Что, ей не понравился творог? Она хотела овощи? — забеспокоилась няня.

Девочка не ответила. Она закрыла лицо руками, и ее плечи затряслись от рыданий. Лир хотел подсесть к ней, обнять и утешить, но ведьма строгим взглядом приказала ему оставаться на месте. С досады он громко стукнул чашкой по столу и расплескал молоко.

— Здесь у вас очень хорошо, — шмыгнув носом, сказала Дороти, — но я так переживаю за дядю Генри и тетю Эмилию. Стоит мне на самую чуточку задержаться из школы, и дядя уже волнуется, а тетя, бывает, так рассердится…

— Все они такие, — вздохнул Лир.

— Ешь. Кто знает, когда ты в следующий раз сядешь за стол, — посоветовала ведьма.